Больдога послали прочесать земли от Волчьего Острова и дальше, как получится - Господам не давали покоя потаенные города, да и то верно, кому охота иметь гвоздь в штанах, что в любой момент может воткнуться в задницу. Шайка Болдога была не велика, да оно и не надо, в ней были лучшие парни, проверенные, выжившие после многих стычек, да еще все верхом на гаурах, так что малым народом, да втихую оно и вернее будет на разведку идти.
Путь был до того спокойный, что аж тошно, пока в одно прекрасное утро (утро что сулило добычу всегда было прекрасно) гауры не учуяли что-то. Покружили, покружили - и раз те! Взяли след. Ну, тех парней что в разведке, сразу же послали вперед, а остальные поодаль затрусили.
Через несколько часов, в лесистых холмах добычу выследили, и стали окружать - где коню скакать несподручно, там гауру самое оно. Сначала думали подкараулить на ночлеге, но не вышло - те вроде как и не думали на ночь вставать.

Линаэвэн

Для ночлега выбрали не столь открытое пространство: холмы, где рос лес. Казалось, теперь стало ещё спокойней, но командир отряда казался озабоченным.

Линаэвэн одним взглядом спросила "Что-то не так?" - он покачал головой, проехал дальше, хотя место для стоянки казалось хорошим - наконец сказал:

- Возможно, сегодня придётся ехать без сна. Что-то здесь не то... - он был воином, но не следопытом, и не знал, что заметил угрозу слишком поздно. И высланные на разведку эльдар, и встревоженные кони позволили понять - враги подступают с разных сторон. Оставалось понять, много ли их и где ещё можно ускользнуть... или, скорей, прорваться.

Орки

"Эти вставать на ночь не стали - ну и Тьма с ними, так что ли не справимся?" - размышлял Больдог. - 25 эльфов против 8 десятков волчих всадников, да еще в таком месте - вряд ли устоят. А эльфы не простые, не серые, да зеленые - голуги, сразу видно! Чего это они тут делают, скажите ка? Чем больше из них попадет к Господину, тем тот будет довольнее, тем щедрее к Больдогу.

Вначале из засады, эльфам в спины полетели стрелы.

Стреляет 30 орков, каждая единица - попадание, каждая двойка - эльф ранен настолько, что выведен из строя, каждая тройка - убит.

[dice=1936-7744-1936-1936-5808-11616-9680-1936-7744-96]
[dice=7744-3872-1936-11616-7744-1936-7744-9680-5808-96]
[dice=7744-3872-3872-5808-11616-7744-7744-5808-9680-96]
[dice=1936-7744-11616-36]

7 ранено, 3 выведены из боя, 4 убиты.

Линаэвэн

В лесу не пустишь коня галопом. От орков - быть может, и пешком ушли бы в леса, но с ними были волки.  Командир всё же напрвил коней туда, где, как он чуувствовал, врагов меньше, только в спины полетели стрелы, убив четверых эльфов - и одним из них был он сам. Ещё двое упали с коней, израненные. и к ним тут же бросились враги, хватая; одного, обхватившего шею скакуна, тот пытался вывезти...
Да эльфы ответили на стрелы стрелами, и встали кругом. обороняться. Но их было мало, а врагов много...
Вскоре схватка была кончена. Линаэвэн смотрела на убитых и с горечью и ужасом думала о том, что ждёт теперь их, уцелевших...

Орки

Из 18 оставшихся, сколько выжили?

1,2 - захвачены без ран, 3,4 - ранены, 5,6 - убиты:

[dice=9680-3872-1936-3872-7744-9680-1936-5808-9680-96]
[dice=7744-7744-1936-5808-5808-1936-1936-7744-7744-96]

7 взяты без ран, или с незначительными; 8 ранены; 3 убиты.

Больдог ликовал! Из 25 голугов только 7 были убиты, а остальные будут доставлены Господину! Больдог расплылся в улыбке, предвкушая награду.

Линаэвэн

На миг эльдэ словно оцепенела. Не от того, что семеро нолдор были убиты - гибель эльфа всегда горестная, но она видела много больше смертей. Но оттого, что их ждал плен, что хуже смерти. Потом словно очнулась: письмо! Письмо Государя Фелагунда к Кирдану! Оно не должно попасть в руки врагов, а их всех вот-вот схватят.
- Прошу тебя, - шепнула Линаэвэн тонконогой, изящной кобыле - под стать всаднице, и указала вперёд, туда, где вроде бы был просвет. Её догонят волки, быстро и легко, как только переведут внимание с воинов-нолдор на неё...
Но так она успеет уничтожить письмо. Вначале она достала огниво, и лишь затем - свёрнутый лист; он занялся скоро. Лишь бы догорел, прежде, чем её тоже схватят.

Орки

Успело ли письмо сгореть? Чет - да.

[dice=7744-16]

Больдог обругал себя с досады, увидев у эльфийской девки в руках пылающий костер. Раньше бы чем орк успел отдать приказ, прыгнул гаур (почему-то волколак Больдога часто действовал когда его хозяин безмолствовал, словно мог читать мысли своего всадника). Огромная серая туша (почему-то гаур не побоялся огня) снесла девку с седла, та, падая выпустила из руки бумажки,  но лёгкий ветер взметнул их  высоко вверх, раздувая огонь, и на землю медленно кружась опустился лишь серый, причудливо разорванный пепел.

Больдог подошел к приходящей в себя после падения девки, схватив за ворот, грубо поставил на ноги, и с силой, наотмаш ударил ее по лицу. Снов встряхнул, заставляя смотреть себе в лицо, и прошипел:

- Дура ты. Господин из тебя душу вытянет, если ты не сможешь рассказать ему всего что в письме было.

Затем оттолкнул от себя девку так, что та упала на землю.

- Обыскать их всех и связать, и глаз не спускать! - гаркнул Больдог уже своим, тем что по условленному должен был заниматься пленными.

Недавняя радость и ликование сменились яростью и злобой.

Отредактировано NPC Darkness (30-01-2019 18:00:47)

Линаэвэн

Земли не бестревожные. но чистые, остались позади; там, где они остановились, давила на плечи тьма и страх, словно истекающий откуда-то с северо-запада. Птиц, что разлетались в разные стороны, чаще всего не подпуская орков  и на полёт стрелы, здесь не было. Деревья оставались - искалеченные или переплетённые, норовящие ткнуть веткой в глаз, они всё же как-то держались.
К одному из них и привязали Линаэвэн. К другому - Арохира...
На ножички, брошенные в ствол, на издёвки, брошенные вслух, он не отвечал - смотрел сквозь орков, будто и нет их тут.
Будто их тут и нет, и можно увидеть в памяти ажурные решётки и мозаичные потолки Нарготронда, затем причудливо изогнутые деревья и кусты побережья - морские ветра постоянны, а порой и очень сильны...
Только орки не стерпели усталого пренебрежения неудавшегося беглеца: начали мучить. Поначалу он терпел, потом сдавленно скрикнул,  когда взялись сдирать кожу - кричал громко, а после проклинал тварей...
Ещё прежде его вскрикивали и другие, видя боль родича. Привязанная Линаэвэн дрожала, не сдерживая слёз. Хотя и знала, что это только начало - и они ещё не у Саурона...

Орки

Многие из этих голугов были так прекрасны в своей свежести, нетронутости - они не знали как реагировать на пытки собратьев - неужели в этих землях еще остались те, что не знали о пытках, не знали что нельзя выказывать чувств, связей. Не иначи пленники просто не из этих земель... Вот Саурон-то порадуется. Больдог довольно ухмыльнулся.

Парни давно так не веселились - вроде и не замучили еще никого толком, а криков уже было отовсюду, но тут вдруг вмешался Больдог:

- Ладно, ладно, остроухие. Если вы так за своего переживает, не трону его больше. Будьте послушными и тогда никто больше не пострадает. Слышите? Все в ваших руках.

И эльфов и правда перестали мучить. На следующее утро их отвязали, и погнали дальше,  все так же, бичами. Через два дня вышли на строящуюся дорогу, а по ней до Острова Повелителя всего дня три.

Как ни смешно, но угроза подействовала, как и обещание "нетронуть" - вот наивное дурачье! Но, так или иначе, до Волчьего Острова добрались без происшествий, на закате последнего летнего дня.

Больдог велел выстроить пленников во дворе, а сам пошел на доклад к Господину.

К тому времени как Саурон вышел во двор сам, девку голуги задвинули в самый задний ряд, прикрыли спинами, де вот он тут воины, им и ответ держать. Но Больдог уже рассказал кто вез письмо, кто тут знает больше прочих, и холодно улыбающийся Саурон смотрел прямо на девку.

По мановению руки умаиа, связанных воинов растащили, а эдалет подвели прямо к нему.

Линаэвэн

Линаэвэн уже видела эти стройные башни; тогда они были прекрасны, ныне - страшны, и от них веяло мраком. Таков был и самый Остров. Их привели во двор (взгляд невольно обвёл его - двор недавней крепости Финрода и Ородрета, ныне полный орков...)
На время их оставили одних. Нельзя было пожать друг другу руки, будучи связанным, и говорить не стоило, но можно ободрить взглядом. А ещё, несмотря на подступающий страх от того, что сейчас начнётся худшее, подумать, что нужно делать. Кроме общего - "держаться".

Воины двинулись, заслоняя Линаэвэн своими спинами; от того было и тепло, и вместе страшно за них. Но когда приблизился могущественный умайа - она ощутила и не видяего из-за спин - орки разогнали пленных. Она стояла перед Сауроном.
Ему уже доложили о сожжённом письме, значит, она и есть его главная цель.
Она знала о том. И молчала. Лучшее, что можно сделать при такой встрече - просто молчать.

Саурон

Саурон посмотрел на девушку с легкой улыбкой, смерил ее взглядом, а потом заговорил:

- Здравствуй эдэлет, - дева боялась, но держалась стойко. Пока. Это забавно. - Назовешь себя?

На остальных Саурон словно не обращал внимания.

Линаэвэн

Боялась ли она? Конечно. Не могла не бояться. Их не выпустят отсюда...
Гортхаур улыбался... это тоже не предвещало ничего хорошего. Поприветствовал...
Она не ответила - ни на приветствие, ни на вопрос.

Саурон

Саурон усмехнулся:

- Мы можем начать сразу с подвала и пыток, если ты этого хочешь, но я бы предпочел обойтись без всего этого. Я бы предложил тебе и другим ванну, еду, отдых... Но тебе решать. Назовешься и пойдёшь со мной, или я потащу вон того нолдо в пыточную. - Саурон говорил мягко и не переставая легко улыбаться.

Линаэвэн

Линаэвэн вздрогнула всем телом от обещания, прикрыла глаза. Арохира - в пыточную... Там ему будет много хуже, чем когда орки начали мучить его ради собственной забавы или из мести за попытку побега.
А нужно молчать, сколько сможет. Сможет она - молчать?
Не говорила же она ничего, когда орки жгли Арохира угольями и сдирали кожу. Плакала только. Потому что бесполезно оркам говорить, просить их, взывать к жалости или к совести -  нет у них ни того, ни другого.
Думать, что перед ней такой же орк. Древний, умный, могущественный. Но говорить с ним и просить о милости - то же, что с орком. Плакать она будет, говорить - нет Сколько сможет.
Пока никого Гортхаур не тронул, обещал только, а в горле стоял комок...

Саурон

Дева трепетала, но хранила молчание, и улыбка Властилина неуловимо изменилась, став хищной, впрочем ненадолго. Умаиа был слегка раздражен непокорностью, но это не страшно, отказ говорить вполне был приемлем на этой стадии. У Волка были и другие варианты как поступить.

- Это не мудро, моя жестокая незнакомка, - усмехнулся Волк. - Я не просил открыть ничего для тебя важного, но ты отказываешь мне даже в ничтожном. Когда тебе надоест мучить товарища - только скажи, и все прекратиться, подземелье сменится покоями, едой, чистой водой. Отныне его жизнь и судьба только в твоих руках.

Маирон перевел взгляд на остальных пленников, помня что среди них были те, кто кричал, глядя на мучения товарища:

- Это касается всех вас. Назовитесь, разделите со мной трапезу и беседу, и спасите тем себя и одного из товарищей.

Волку доставляла удовольствие эта игра.

Нэльдор постепенно начал разговариваться, это было хорошо, это соответствовало плану - пусть и пока скупыми фразами.

- Твои слова, Нэльдор, звучат так, словно ты оправдываешь людей, понимаешь их резоны, только не поверю что разделяешь, - заметил Волк. Юноша был очень напряжен, для него эта беседа была изматывающей, и умаиа это забавляло. Но тут вмешался Ламмион, и Волк улыбнувшись ответил:

- Да, я распорядился о курятнике. У меня отменный повар, которым я очень дорожу, к сожалению Смертный... впрочем, повара из вашего народа мне бы все равно не удалось получить, - и Волк с улыбкой разве руками, мол ничего тут не попишешь. - Так вот, я стараюсь выполнять все пожелания моего повара, а он предпочитает иметь своих кур, сам выбирает чем их кормить.

Второй пленники вступил в беседу, хотя и не собирался, и теперь ему будет труднее молчать. Саурон был доволен.

Пока Повелитель Волков развлекался с "гостями", Больдогу поручили заботу о других пленных. И Больдог смотрел и слушал внимательно - его сил умаиа хватало не на многое, но все то что было в орках он мог делать лучшим образом, и тюремщиком он тоже был отменным, да и в пленных разбирался "нутром чуял".

Больдог развел пленных по камерам, и каждой паре дал номер.

За всеми номерами смотрели и слушали, а Больдог делал выводы.

Первая пара: оба молчат, но наблюдатель хочет согласиться на предложение быть гостем.

Вторя пара: оба молчат, наблюдатель хочет согласиться.

Третья пара: тот что у стены, поддерживает наблюдателя, наблюдатель хочет согласиться.

Четвертая пара: тот что у стены, поддерживает наблюдателя, наблюдатель в смятении.

Пятая пара: наблюдатель подбадривает того что у стены, но о согласии никто не думает.

Шестая пара: оба молчат, наблюдатель хочет согласиться.

Ну что же...  С этим уже можно работать.

Тем временем, пока Господин беседовал с "гостями" за ранним ужином, в подвал к третьей паре зашел орк. Он смеялись над пленникам, но не смел сделать больше чем то, что ему было приказанно: достал из-за пояса кнут и размотал его.

Линаэвэн

Взгляд Нэльдора скользнул к тарелке и обратно с облегчением (всё же не награбленное им подали) и изумлением. Курятник у Саурона показался чем-то невозможным, как... как если бы у одного из орков, что их захватили, оказался собственный домик с садом. В следующий миг он понял: рабы, конечно же. Он просто не думал об этом, но и Ангбанд не может жить одной войной - иначе орки в Осаду поумирали бы от голода. Или разбежались. Жаль, что не так...

Некоторое время он медленно ел, но нужно было отвечать, и он ухватился за тему, которую счёл безопасной.

- А что, и на Севере - курятники и поля? Или среди снегов рыбу ловили? Как орки выжили, пока их нолдор в Осаде держали?

Линаэвэн полагала, что Ламмиону лучше бы сейчас молчать. Вопрос казался безопасным и ей... возможно, Саурон в ответ начнёт издеваться, стараться уязвить всех нолдор Битвой Внезапного Пламени или именно их - нынешним пленом. Но проговориться при таком вопросе было сложно даже самому неопытному. 

Однако Ламмион смолчать не смог или не пожелал... Недоверчиво переспросил:

- Ты исполняешь то, что скажет тебе повар-Смертный?

Саурон:

Нэльдор говорил через силу, теперь стал пытаться дерзить, но Волк был терпелив.

- На Севере есть и поля, и куры, и пастбища, - как ни в чем не бывало кивнул Маирон, - и до того как взошла Ариэн было много хуже чем во время что вы зовете Осадой. Пока не было солнца, ничто не росло, и орки жрали друг друга, но со временем Властелин велел создать и поля, и пастбища. Из орков плохие садоводы и пастухи, - Волк поморщился, - Так что еду для Твердыни выращивают ваши родичи. Кстати вино, что вы пьете, обратили внимание на его особую терпкость? , так вот, оно тоже с Северных виноградников.

Про себя Волк усмехнулся, и  подумал что вряд ли теперь Нэльдор попробует дерзить в том же духе.

И умаиа ответил Ламмиону:

- Что удивляет тебя? Я дорожу своим поваром и его расположением. Приготовление пищи это тоже мастерство, и одну и ту же пищу можно сделать невкусной, вкусной, или шедевром. А Мастер не может работать под принуждением, он должен быть всем доволен, должен быть в комфорте. Я стараюсь угодить своему повару, что бы он угрожал мне и моим гостям, - и Маирон поднял свой кубок в приветствии, за своих сотрапезников.

Орк, тем временем, не спешил пускать кнут в ход - поднял им голову пленника несколько раз ткнул рукояткой в живот, чувствительно потыкл в раны - но ни одна забава не может длиться вечно.

Линаэвэн

На сей раз никто не ответил на слова Саурона, как никто и не поднял кубка.
Помрачневший Нэльдор думал о девах и жёнах, угнанных на Север, которых ныне орки заставляют растить для них пшеницу и даже виноград (в омрачённых землях!) А после - о той участи, что ждёт их собратьев и их самих...
Ламмион уверился, что его собеседник лжёт - Гортхаур и дозволяет кому-то "творить без принуждения"? И сжал зубы, когда враг поднял кубок.
Линаэвэн отломила кусочек хлеба. Да, им не следовало отказываться от пищи сейчас, и она в самом деле была вкусна, но горек хлеб в плену. Они знали, что откуда бы ни было то угощение - не из доброго источника; сейчас знали, откуда именно. Странно только было, что земля не лишилась плодородия: где прошли враги, всё хирело, а то - рядом с Морготом... Если только среди его слуг были и бывшие ученики Яванны?

Саурон

- А в чем вы Мастера? - продолжил Волк, словно и не заметил неловкости, возникшей за столом.

Линаэвэн

На этот вопрос, видимо, нужно было ответить. "И сообщить врагу, куда именно нас гнать как рабов - кого в рудник, кого в кузницу делать оружие, кого виноград растить", - думал Нэльдор, только что размышлявший как раз о том, что дальше их, наверное, погонят на север. Нельзя было отвечать на такой вопрос...

Так же полагала и Линаэвэн. Все они сейчас должны промолчать. Тогда, беседа, вероятно, завершится.

Или - всё же заговорить? Она знала, что можно сказать, не отвечая, и как можно ответить, не открывая ничего о себе, а Нэльдор, очевидно, не знал...

Рано. Нужно немного ещё подождать.
Молча подсказать жестом? Не на глазах же Саурона.

Она вернулась к трапезе. Отщипнула кусочек курицы и положила его в тарелку Нэльдора. Он чуть удивился, начал было:

- Я не... - а затем перевёл взгляд на Саурона, найдя выход. - Я хотел бы сначала поесть.

Он был в напряжении - говорит, действительно, как гость с хозяином. Но он же хотел потянуть время...

Саурон

Эльфы замолчали - они боялись молчать, они боялись говорить. Это забавляло. Но они продолжали есть, и пить, после всего того что узнали о еде и вине - и это было хорошо.

А дева первая придумала как выкрутиться, и смогла подсказать другим - нужно будет вывести ее из равновесия и посмотреть сможет ли оно также противостоять. Пока же Волк решил сменить тему.

- Покуда вы мои гости, я хотел бы выказать себя рачитым хозяином, и узнать чем бы я мог занять вас, что бы вы не скучали.

Тем временем орк выполнил то зачем его послали - без спешки, с расстановкой, нанес крест на крест шесть страшных ударов по груди, рассекающих кожу прямо через рубаху.

Но закончив орк не спешил уходить, ждал пока рассеченная рубаха пропитается кровью.

Эльфов ни о чем не спрашивали, и вроде как ничего не хотели - те сами знали что нужно лишь согласиться стать гостем что бы все это кончилось. Ни тайн, ни предательства - ничего трудного или непростительного.

Из всех троих ответила только дева, и Волк, продолжил беседу с ней:

- Земли Севера обширны, больше чем вам видится, ведь никто не может обойти их без воли Владыки, а потом еще и покинуть. Ты, быть может, станешь первой кто узнает о них. - Серьезно ответил умаиа. - А от тебя, быть может, об этих землях узнают и твои родичи. Так что ты спрашиваешь у меня не мало, и в ответ я хочу услышать соизмеримо. Ты расскажешт мне о землях в которых живешь. Что бы не выдать лишнего за раз, можем сыграть в игру - вопрос за вопрос. Я уступлю тебе, как гостье, право спросить первой. Только для начала, назови свое имя. Как нам иначе продолжать общение? - И Маирон улыбнулся, гордо, но дружелюбно.

Волк в самом деле считал что он предлагает выгодные условия, по королевски щедрое. По тому что дева, скорее всего из Тайного Королевства, но это тайное однажды станет явным и будет уничтожено, а вот о том как устроен Север - не знает никто и это воистину драгоценная информация. При том, вегда есть шанс что дева сможет вернуться к родичам, тем или иным путем, и поведать им то, что узнала от Маирона.

Полный ощущения своего величия, благородства, Волк обратился к двум другим эльфам:

- В самом деле, нэри, что бы вам не съездить на охоту? Ты, Нэльдор, ранен и еще слаб, но Ламмион, ты вполне мог бы - отдохни сегодня, а завта с утра поезжай. Я дам тебе знак, и ни один орк, ни одна тварь, не посмеет мешать тебе.

Линаэвэн

- Имя? Чтобы ты мог обратиться ко мне и говорить обо мне? - опять медленно, обдумывая ответ. Назвать имя - не было чём-то лёгким и не значащим, как пытался представить Саурон. Зная имя, можно проклясть и оклеветать, использовать его против остальных... Или сделать вывод. Неверный, но опасный.

Её имя, Линаэвэн, было и именем озера в Нэврасте. Когда она услышала впервые, что озеро нарекли так, тихо смеялась: неужели в её честь?
Известно ли Врагу, что в Нэврасте жил Тургон? Ведомо ли имя этого озера? Если да, он свяжет их воедино. Так рисковать было нельзя.
А может ли... скажем, Нэльдор, однажды назвать его невольно, как невольно назвал имя Ламмиона? Юноша старается быть внимательным, но он растерян. Будет скрывать, как скрывают тайну - если понимает, что имя "Линаэвэн" произносить опасно; если нет, будет ли и всегда звать безымянной девой?

Сжала губы, подняла голову: она страшилась Саурона.

- Я называю себя Арэнэтвэн.

Безымянная дева.

Называет - и будет так называть себя: с этого времени. Имя можно переменить - с переменой судьбы.

Нэльдор и Ламмион, с изумлением взглянувшие на неё, поймут, что молчать об имени - важно.
Да, они поняли...

А на предложение поохотиться Ламмион ответил:

- Славное дело охота. Только чего ты потребуешь взамен?

Саурон

Эдэлет решила хитрить - зря. Теперь Волк знал что ее имя не произносилось не из упрямства, что на то была причина. Кто же попал в его руки? Но не страшно - в подвалах достаточно пленных, хоть из одного из них он да выбьет имя, угрозами ли, или обманом.

В ответ же Волк кивнул, принимая услышанное, не выказывая своих замыслов и того что он понял. И снова ответил Ламмиону:

- Я не буду ничего требовать в замен гость мой. Надеюсь твоя охота будет доброй, и вечером мой повар сможет приготовить тебе чудесное рагу.

Линаэвэн

Ламмион закусил губу. Предложение было очень заманчивым. За ним будут следить, в этом сомнений не было, но получить в руки оружие - и простор...

Можно попытаться бежать. Можно застрелить орка. Хоть одного.

- Если не потребуется, - ответил он, съев ещё немного зелени и искоса поглядывая на "гостеприимного хозяина", - я согласен.

Только после этого ответила и Линаэвэн. Игра по правилам Саурона... можно ли согласиться на неё? Линаэвэн надеялась не на то, что сумеет бежать - на то, что умрёт, не выдав ничего важного. Разговор о землях ей казался почти отвлечённой темой: Саурон поведает пленнице о том, о чём она всё равно никому рассказать не сможет, она отвлечёт его от Нэльдора и выиграет немного времени. А он обратил предложение в ловушку.

Неведомо, какой вопрос он задаст... Ответить - выдать нечто о землях Нарготронда.
Отказаться отвечать, сейчас или чуть позже - выдать, что она из тайных земель. Назвать имя было бы только риском (быть может, Саурон и не знает о том озере), а отказаться назвать ближайшую реку - всё равно что объявить во всеуслышание "я из земель Финрода или Тургона".
Линаэвэн поднесла кубок к губам. Вино из северных виноградников, возделанных её родичами... быть может, для них было бы облегчением узнать, что оно сейчас служит не для утехи умайар или орков, но утоляет жажду эльдэ. Что вспомнит их, пусть и не ведая имён.
"Стойкости, удачи, избавления вам, живые. Лёгкой дороги и исцеления вам, погибшие в плену".

- Я не ведаю, какой именно вопрос ты задашь, - попыталась она изменить правила игры. - Избранный тобой вопрос о моей земле может обернуться вопросом о войне и защите. Не лучше ли иначе? Ты  сам выберешь, что сказать мне о своих землях, а я - о своих.

Сумеет ли она избрать нечто безопасное? Или Саурон способен использовать всё, что бы она не сказала?

Возможно, что и способен. Лучше всего было бы молчать, как она и решила прежде, но тогда умайа будет расспрашивать Нэльдора.

Саурон

Метания Ламмиона были смешны, и Волк усмехнулся про себя, но услышав о согласии - возликовал!

- Тогда, Ламмион, тебе лучше идти отдыхать. Ты, как я вижу, закончил ужин. Утром тебя разбудят затемно.

Волк хлопнул в ладоши, и через пару секунд на пороге возник один из давешних орков.

- Надеюсь ты больше не будешь совершать глупость и нападать. Второй раз так просто я тебя не прощу.

И когда Ламмиона увели, Волк ответил деве:

- То что ты предлагаешь будет скучным. Я скажу что на Севере есть горы и рудники, и опишу их тебе, а ты скажешь что у тебя перед домом есть лужайка, и опишешь что за цветы на ней.

Линаэвэн

Ламмион ушёл, в самом деле не противясь: что нападать сейчас, даже если орки будут обыкновенные, если через несколько часов у него будет оружие? Линаэвэн смотрела ему вслед с облегчением и тревогой. Саурон так легко дал ему возможность поохотиться... он что-то замыслил.
"Хорошо", - сказала она себе. Сейчас Ламмиону не придётся более идти по этому ломкому льду, когда неведомо, где оступишься или не заметишь полыньи; и его увели не на пытки, не на допрос. Этому можно радоваться. А завтрашние тревоги и печали оставить завтрашнему дню.

Зато отвечать Саурону нужно было ей самой. Под напряжённым и огорчённым (уже представил себе рассказ о цветах взамен на описание гор?) взглядом Нэльдора.

- Ты говорил о карте, а на картах не отмечают цветы и лужайки, - новая попытка изменить правила. И - если умайа уточнит, согласна ли она что-либо именно отметить на карте, Линаэвэн (Арэнэтвэн, как она теперь звалась здесь) ответит "Нет". - Земли - это леса. Равнины. Холмы. Горы. Море. Озёра. Реки. Острова.

На одном из которых они сейчас и находились.

Саурон

Едва Арэнэтвен ответила (совсем не то, что хотел бы слышать Повелитель Волков), как в дверь снова постучали.

- Войди, - едва не мышинально ответил Волк, словно бы поглащенный беседой с девой.

Дверь отворилась, и внутрь, кланяясь, вошел орк. Он подошел к деве, и поклонившись положил подле нее нечто - обрывки белой ткани в свежей крови.

- А, - кивнул Волк, снимая с вилки очередной кусок мяса, - наказание за твою выходу в коридоре. Больдог предложил тебе извиниться, предупредил тебя о последствиях, но ты даже взглядом его не удостоила. Не думай, я тебя не осуждаю, я и сам горд, так что более чем понимаю твой выбор.

Отредактировано NPC Darkness (06-02-2019 12:06:26)

Пленники отказались сдаться, и это был дурной знак. Но... Больдог решил попробовать еще раз.

Вторую пару отвязали, и отвели в камеру для отдыха, опять же, каждого приковав к своей стене.  Обоим дали напиться вволю, но потом принесли миску ароматной каши с мясом и еще кувшин воды, но поставили лишь возле наблюдателя, так что второй пленники не смог бы дотянуться. Зато наблюдатель мог бы или есть и пить в одиночестве, или отказываться от еды и воды мучая себя самого, или... позвать орков и согласиться стать гостем.

Окровавленную рубаху осторожно внесли в комнату Нэльдора, и положили рядом.

Тем временем, Третью пару проводили в комнату рядом с прочими "гостями", сославшись на позднее время подали им ужинодним, без Госпадина, и оставили отдыхать.

Шестую же пару Повелитель хотел видеть лично.

Второй парой больше не интересовались: пусть чахнут от жажды над кувшином воды, один вынужденно, другой... на свое усмотрение. Ведь он не просто должен терпеть лишения, он сам должен заставлять себя отказываться от воды и пищи.
До утра в их камере больше никто не появлялся.

Третью пару сторожили, но поже не тревожили.

А вот Шестую пару Волк ждал у себя в покоях. Когда дверь отворилась, Повелитель оторвался от свитков лежащих на его рабочем столе, и поднялся приветствуя.

- Рад что вы, как и некоторые другие, приняли мое предложение. Познакомимся и начнем ужинать?

Стол, уставленный свежим хлебом, жареными курами, бульоном, свежими и паренными овощами, только сорванными травами и вином, благоухал и манит к себе.

Вторая пара смогла придумать как, пусть отчасти, облегчить свою участь - хотя большая часть каши так и осталаст на полу перед ними, дразня и маня голод, не доставшись никому. Что  же - на утро им принисут новую воду и пищу, но учтут ошибки.

- Таугатал и Долхэн, - Волк кивнул приветствуя, и тоже сел за стол. - Прошу, угощайтесь.

Часть времени прошла в молчании. Как радушный хозяин, умаиа дал "гостям" время утолить первый голод. И лишь через несколько минут заговорил:

- Нэльдор сказал мне что вы из Нарготронда, но некоторые жили и здесь, - Волк не знал был ли кто из его пленников раньше жителем Минас-Тирит, и решил действовать на удачу. - Вижу что тебе, Таугатал, знакомы эти стены, надеюсь тебя не было здесь во время осады.

Линаэвэн

Нэльдор сказал... Как Саурон добился этого от юноши? Воля, чары или... Над ними он пока только издевался. Тем, что уже знал о Нарготронде и напоминанием о тех, кого он убил в осаду...

- Ты знаешь, что спаслись немногие, - так же сквозь зубы ответил Таугатол.

Долхэн побледнел. Имя или прозвание... он знает большее и худшее.

- Что ещё тебе известно?

Саурон

- Не так уж и мало, - возразил Волк. - И, если бы Минас-Тирит не была оказана помощь, думаю и вовсе никто бы не спасся. Феанорингам здорово досталось тогда, но как же они удивили меня своим прибытием!

Волк говорил спокойно, вспоминая поражение минувших дней - было, что там. Артаресто почти был в его руках и ускользнул - это было досадно. Но война продолжается, и игра тоже - как времена той осады вспомнит Таугатол? Был он там, или только слышал?

- Мне многое стало известно, Долхэн, - без бахвальства отозвался Волк второму собеседнику. - Что именно тебя интересует из того что я знаю?

Линаэвэн

- Всему своё время - тебе тоже достанется, - Таугатол старался говорить как можно сдержанней, но сейчас его тоже более всего волновало: что ему удалось узнать?

Долхэн помедлил: Гортхаур ответил - и ничего не сказал по сути...

- Мне интересно многое. Считай меня любопытным.

Саурон

Таугатол старался скрыть был ли он в той битве, но Волк был прозорлив и многое мог увидеть.

Чет - понял.
[dice=5808-16]

Нолдо смог скрыть правду. Вообще-то Волку было не важно знать был ли этот пленник при осаде, или нет - умаиа просто прощупывал эльфа. И теперь узнал что тот умеет настолько владеть собой, что может утаить нечто даже от него, Повелителя Волков. А такое могли не многие, и эта информация была куда важнее правды об осаде.

Вслух же умаиа ответил иное:

- Фи, я ожидал от тебя более оригинального ответа. Нет ничего более жалкого, чем бессильные угрозы того, кто ничего уже не может и лишь мечтает. Это удел слабых. Я надеялся что ты, хотя бы,  поднимешь кубок за союзников, а ты их даже не упомянул. Или, быть моет, ты их так и не простил за Хэлкараксэ?

В ответ на слова Долхэна, Волк рассмеялся чистым смехом:

- Это хорошо что ты любопытен. Я люблю любопытных.

Но упомянув Хэлкараксэ, Волк пронаблюдал реакцию обоих.

Линаэвэн

- Подниму, - ответил Таугатол. Да. сам он был только бессильным пленником, но нолдор - не были бессильны. И поднял кубок.
Казалось бы, упоминание Хэлкараксэ должно было навести на мрачные мысли тех, кто переходил льды... но вопрос и воспоминание стали неожиданной, едва ли желаемой врагом, поддержкой. Простили ли их?

Конечно. На Мэрэт Адертад. Когда путь, что казался бесконечным, был позади, и сияла Ариэн, и заключались союзы. Об этом думал Долхэн, и о том, что недаром Таугатол поднял кубок после этих слов. Даже если бы феаноринги и не помогли именно защитникам Минас-Тирита.

Долхэн чуть не поморщился, когда Саурон рассмеялся, но продолжил:

- Любишь, но не любишь утолять любопытство?

Саурон

Волк отметил про себя что на этих двоих не лежит тени Хэлкараксэ, и продолжил дальше.

- Поднимай. Я к тебе не присоединюсь, но смогу дать тебе еще не мало хороших идей.

Долхэну же ответил:

- Ты спешишь меня обвинять, но сам не спросил ни о чем конкретном. Что ты хочешь знать? - Волк посмотрел на эльфа в упор, но без нажима.

А потом, ковыряя вилкой курицу, обратился уже к обоим, с тем же вопросом что и к первой паре - что эльфы думают о человечьей привычке растить животных что бы потом съесть.

Линаэвэн

Долхэн сформулировал яснее:

- Прежде всего, узнал ли ты что-то, что касается  Нарготронда?

На вопрос о курице Таугатол не ответил. Его волновало многое.. куда сильнее, чем курица.

Долхэн же посмотрел на неё, качнул головой:

- Люди есть люди, это - не мы.

Саурон:

- Не много знаю, - отозвался Волк. - Спрятанные у реки пещеры, так что живя там вы почти лишены радости мира вокруг, и даже звезды наблюдать бедный Нэльдор может лишь когда позволяет служба, которой он так гордится. Но при том, потеряв мир вокруг, вы так довольны творением рук своих, что не чувствуете себя обделенными, любите свой город и вполне счастливы в нем. - Волк перечислил вслух все что знал, но не столько даже для "гостя", а что бы подвести черту себе самому. - Как видишь совсем не много. Ах да! Рядом есть леса, снабжающие вас дичью, и кроме стражников у вас есть охотники. Между прочим, один такой охотник, Ламмион, завтра утром покидает крепость. Думаю он поскачет в Нарготронд, но при этом отчаянно боится что я буду за ним следить, словно мне нечем больше заняться. - Маирон улыбнулся. - Вы приписываете ложь мне, но пока что я не обманул ни одного, так что... боюсь вы ожидаете от меня того что есть в вашем сердце, а не того, что есть во мне.

Услышав ответ Дэлхэна про животных, Маирон возразил:

- Но это и правда весьма удобно. А мой повар каким-то особым образом растит и готовит своих кур - и вы видите сами, получается божественно. Лесная птица не будет столь нежной.

Линаэвэн

Вопросы Долхэна словно поставили всё на свои места для Таугатола. Он согласился, потому что не вытерпел, но сейчас они искали бреши в обороне своих границ. Знаешь слабое место, знаешь, и где защищать.

Плохо было то, что Саурон узнал, откуда они, но брешей в обороне Города пока не появилось. Он только грозился, что многое узнал, подлинно же знал только то, что можно было понять по самому названию.

Или - появилось, но он умалчивает об этом, понимая, что для них важно знать?

- Ты никому не лгал, никому не угрожал, никого не мучил и не пользовался своей силой, - произнёс Таугатол без явной иронии в голосе. - Нэльдор просто пожелал рассказать тебе, где живёт.

Долхэн же предпочёл спрашивать.

- А когда и как вы узнали само имя наших пещер? Если ты сам знаешь об этом.

Услышав похвалу курам, уточнил:

- Хочешь сказать, ты не пробовал дичь, приготовленную вкуснее. У нас нет поваров- людей.

Линаэвэн

Саурон с лёгкостью перехватил нож... Таугатол знал, что возможность мала, но не попробовать не мог.

- Жаль, - произнёс он, когда тот отпустил его. И Долхэна, что тут же попытался поддержать товарища или хоть отвлечь Саурона, броситься вперёд.

Улыбнулись друг другу: теперь всё действительно встало на свои места. Пусть и неудача. Пусть и поплатятся за эту попытку. Саурон, конечно, не дал им порадоваться им хоть немного - заявил, что за попытку нападения накажут других... Его слова вызывали отвращение - тем более, чем более выспренно вещал захватчик и палач о нападении без объявления войны, подлости и обещаниях...

Таугатол смотрел на него не столько с ненавистью, сколько с тем выражением, с каким смотрел бы на орка, который вздумал бы попрекать странников дорожной пылью на плащах, а охотников - тем, что убивают зверей. Жаль, что он сразу не додумался, что "гости" можно обратить в засаду. Возможно, Саурон не ждал бы нападения сразу, а рассчитывать можно было только на неожиданность... Вот только те двое, что пострадают... Не просить же прощения у врага, в самом деле!

"Прощения - у тебя?! Никогда," - едва не ответил он. Только... он считал, что никогда не примет приглашения врага, а принял. Что, если после он будет просить прощения - и не ради того, чтобы помочь товаришам?

Сейчас Саурон мог бы увидеть по его лицу, по красным пятнам на скулах и сжатым зубам, что решает воин.

- Война объявлена давно, и начата не нами, и мы ненавидим тебя. Но я...

Он остановился, только после договорив.

- Я могу попросить у тебя прощения...  Только как я узнаю, что это не бессмысленно? Что ты через минуту или час не выищешь другой причины для наказания, хоть бы я и не пытался ударить вновь? - он в самом деле не собирался пробовать снова сейчас, когда враг начеку. Но если Саурон захочет, он назовёт причиной что угодно. Хоть то, что он откажется от ужина теперь, хоть то, что выходя, в ноги не поклонится - Или не начнёшь мучить их просто по своему желанию - и скажешь, что это не наказание?

- Как назвал растягивание на стене не пыткой, а "просто неудобством", - ответил Долхэн, одновременно напряжённо думая - отчего их отпустили? - и не находя ответа. - Ты умеешь играть словами.

А почти несерьёзное предложение стать поваром быстро обратилось в угрозу и требование службы. "Ещё одна причина для сопротивления", - думал Таугатол. До того он не знал, что такое эти гости, теперь знал - склонение к согласию стать рабом Севера.

- Повторю: я не стану твоим рабом в обмен на кашу и мясо. Хоть для себя, хоть для всех, - твёрдо ответил Долхэн, про себя подумав: умереть с голода Саурон им не позволит и так.

Саурон

Волк с полуулыбкой наблюдал за харохорищимися нолдор. Значит Таугатол не чувствовал себя слабым и виновным...

- Знаешь, - задумчиво сказал Маирон, рассматривая как эльф борется с собой, - Возможно ты устраиваешь меня куда больше, чем ты думаешь...

Волк выслушал извинения, а потом ответил:

- Я не выискиваю причин. Я вообще предпочел бы обойтись без пыток. Но, поскольку ты мне не поверишь, утешай себя тем что хоть сколько-то времени ты своим товарищам да дашь. И заметь - тебе это ничего не стоит, зато дорого для них. Пленники часто мечтают о минуте отдыха, ты же можешь им дать столько, сколько пожелаешь.

Волк, как ни в чем не бывало продолжил поздний ужин, хотя и ел не много.

- Долхэн, вы погрязли в своем падении, и не видите это, а мне ты говоришь что я играю словами? - усмехнулся Маирон. - Если бы я хотел сделать тебя рабом, я отправил бы тебя в рудники, где сейчас ломают камень все кто выжили в этой крепости. Ты же мог бы просто кормить своих друзей. Или держать их впроголодь. Твое дело.

Линаэвэн

- Х-хорошо, - выдохнул Таугатол. - Я прошу прощения.

Прощения, у врага, за то, что поступил как и подобало воину. Исправил тот провал, что допустил, согласившись прийти сюда. Вопросы  Долхэна, его попытки выяснить нечто важное для отряда - это был его замысел, это он пришёл как разведчик. А попытка ударить - его.

И потому - просить было столь  не просто, что Таугатол не мог скрыть этого, как мог скрыть иное.
Теперь оставалось только исправить оставшееся. Разве что подождать. не хочет ли Долхэн спросить ещё о чём-то.... Или считает, что всё равно не узнают того, что хотят - от того, что Саурон будет лгать.

- Если я соглашусь готовить для тебя, прислуживать тебе - это будет падением, - произнёс Долхэн. Перевёл взгляд на Таугатола - вновь выжидавшего,  теперь иного - и вновь спросил:
- Нэльдор назвал имя Ламмиона, и ты знаешь, что он охотник; свои имена мы назвали сами. А о других ты знаешь - как их зовут, чем они занимались?

Саурон

- Видишь как просто? - усмехнулся Волк. - Простая учтивость.

Про себя же умаиа размышлял о другом - стоит разделить этих эльфов, тогда проку будет больше.

- Пока что ты отказываешься готовить для своих родичей. Я бы назвал падением ставить свою гордыню выше заботы о своих товарищах. - Наглец пробовал расспрашивать Повелителя Волков, и это было забавно. - Да, знаю, - кивнул Маирон, не давая развернутого ответа, ибо если эльфы говорят скупо, то с чего ему откровенничать? - А чем занимались вы в Нарготронде?

Линаэвэн

- Я уже ответил: я - воин, - Таугатол вновь вернулся к сдержанному выжиданию. Несмотря на новое упоминание Нарготронда. Более он говорить не намеревался: отвечать Саурон не желал. Мог бы - мог бы даже похвалиться перед пленниками; но он, похоже,  боялся открывать им нечто.

Словно они могли так же воспользоваться узнанным от него, как он - узнанным от них.

Не желал отвечать, зато желал получить сведения, какие могли бы выбивать на допросе, просто так.

- А ты наш враг, и хочешь склонить к службе моего товарища и допросить под видом беседы меня. Полагаю - так называемый приход в гости на этом закончен.

Он знал, что это значит - но теперь причина держаться была.

Саурон

Волк улыбался. Все шло хорошо.

- Нет, мой дорогой гость, я ни одного еще не пробовал допросить. И если ты, после  омовения и трапезы,  восстановил силы и вновь обрел мужество, можешь встать и выйти за дверь. Тебя встретят и отведут в застенок. Будут пытать, но не допрашивать, не надейся. По крайней мере до тех пор пока у меня есть хоть один гость, допрашивать его спутников не будут. Что же касается тебя, тебя ждет особая участь.

/Волк больше не выглядел дружелюбным, но был довольным и хищным:

- Ты не видишь своего падения, ты мнишь себя чистым, и это очень хорошо. Именно такие как ты и становятся рукой Севера в ваших крепостях. Я не буду ломать тебя, я лишь немного подправлю, так что бы ты принес максимально пользу Северу, а потом отпущу тебя. И, благодаря тому что ты не сомневаешься в себе, ты даже не заметишь и не поймешь, не захочешь узнать, что я в тебе изменил. Ты будешь служить мне, уверенный в том что ты мой враг. - И Повелитель Волков усмехнулся иронии, предвкушая что именно он сделает с этим прекрасным материалом-нолдо.

Линаэвэн

Ещё идя вместе с умайа, Линаэвэн уразумела, что её ошибка  меньше, чем ей вначале показалось. Если Саурон догадывался о прошлом двоих из отряда, он действительно узнал бы это. Разумеется, её не вводили в заблуждение слова о том, что так Ардуиль и Таврон были избавлены от допроса: допрашивать их будут, только об ином.
Но она не нанесла большого вреда, только проиграла Саурону время.

Карта, которую она увидела, была прекрасна, и она не могла не узнать лёгкий, летящий почерк Финдарато. Она досталась врагам вместе с самой крепостью...

Но сам Финдарато был свободен, хотя мог бы оказаться здесь ещё во дни Битвы Внезапного Пламени, если бы не Барахир. Свободен и пока в безопасности в их тайном городе - ныне эта безопасность зависела от них; на них, на ней лежал долг сберечь тайну.

Финрод избежал плена, когда он казался почти неизбежным;  Таврон и Ардуиль бежали из Ангамандо... Возможно, и её жизнь не угаснет в плену, и она ещё вернёт свободу.

- В самом деле, - отозвалась Линаэвэн, рассматривая карту. - Она прекрасна. А как выглядела бы карта Белерианда, будь она нарисована тобой? Поскольку ты - мастер, некогда один из народа Аулэ, верно, умеешь и рисовать?
Сама она тоже могла бы нарисовать хорошую карту или вышить её.

Саурон

Линаэвэн смотрела на карту... почти с нежностью. Волк удовлетворенно хмыкнул.

То что дева взяла себя в руки, успокоилась, Волка скорее позабавило, чем огорчило.

- Мои карты обычно более... сдержанные. Но, думаю, мне было бы трудно сделать нечто лишенное изящества. - И умаия  в задумчивости склонов голову стал рассматривать тэлэрэ. Изящную, красивую... ей подойдут украшения...

- Я хочу сделать для тебя украшение. Маленький подарок, изящное изящной. Впрочем - это после, пока вернемся к картам. Ты вчера предложила показать мне что-то о своем доме. И... если ты не станешь пытаться хитрить, то и я покажу тебе то о Севере, что ни один эльф еще не знает. Вдруг ты вернешься к своим и о поделишься тайнами, выведаными у Врага.

Линаэвэн

"Более сдержанные". Только то, что полезно, а не красиво...

Едва Линаэвэн подумала об этом, как Саурон предложил ей украшение.

- Едва ли я стала бы носить такое украшение по доброй воле, и это было бы тягостно, - покачала она головой, понимая: он может принудить или надеть силой, если ему это действительно нужно. Возможно, то была только часть разговора - как о звёздах - которая должна была подвести к желаемому, но не более. - На созданном тобой неизбежно будет отпечаток Диссонанса. Что до карт - вчера мы условились, что первым будешь ты...

Да, она покажет нечто, что относится к Нарготронду, но не должно навредить ему. Саурон уже знает, откуда она - покажи она иной дом, будь то на Тол-Эрэссэа или в Митриме, и...

..И ей вновь принесут окровавленную ткань.
В это время пробудившийся Нэльдор как раз в ужасе смотрел на лежащую рядом с ним ткань.
Он не пытался сбежать или ударить орка, растерялся в тот час; и не молчал, продолжал беседу до конца, и даже не отказался заниматься наблюдениями вместе с Сауроном и слушать его объяснения... Да ещё Саурон узнал от него о Нарготронде!

И всё равно кто-то был избит или изранен. Быть может, даже Ламмион, но если и не он...
Юноша был один и считал, что его сейчас никто не видит. Сев на кровати, он закрыл лицо руками. Всё было зря. Он думал, что кого-то избавит, соглашаясь идти в гости, но не избавил, а наоборот...

Нужно было решиться отказаться от этого всего раз и навсегда. Это было тяжело и страшно, Саурон ударит не только по нему, а и по Линаэвэн, и по кузену, но...

Но так было нужно. После пробуждения стало ясно - Саурон всё равно ударит по другим. Хоть он будет в этих "гостях", хоть нет. Потому что умайа что-то не понравилось (а что ему понравится - если он будет вести себя как  вассал Саурона?) или просто потому, что ему захотелось так...

Саурон

- Хорошо, - улыбнулся Маирон. - Карта твоего короля не полна. Смотри, вот эти горы идут еще долго на север, образуя почти правильной формы квадратную скобку. Когда кончаются горы, начинаются дальние пастбища Севера, вне прикрытия его гор, но все равно надежно укрепленные.

О том что Нэльдор проснулся никто не знал. Никто не тревожит эльфа, а сам он наружу не выходил.

Линаэвэн

Линаэвэн кивнула, запоминая. Быть может, в самом деле однажды это знание принесёт пользу эльдар...

Её рука замерла над картой, а дальше двинулась на запад Талат Дирнэн. Жест её был широким.

- Здесь проходит гряда пологих, поросших деревьями, холмов - они тянутся с запада на восток. В этих местах водится много дичи, как зверей, так и разнообразных птиц, и хорошо охотиться.

Если враг вышлет сюда лазутчиков, они не уйдут далеко. Будут замечены и убиты.

Если вышлет войско... Армия, идущая к Нарогу с запада, всё равно не минует холмов и увидит их.
То, что нолдор живут там, где можно охотиться, казалось ей очевидным - охотничьи угодья были и на востоке Белерианда, и на западе.

Вместе с тем - Саурон мог не знать о них, и карта вблизи Нарога оставалась чистым листом.

Саурон

Рука на секунду застыла, словно споткнулась, и пошла дальше. "Так вот где заканчиваются ваши границы", отметил Волк, а дева продолжила и сказала что это охотничьи угодья города - хорошая информация. Зная границы земель, и пределы где эльфы берут себе дичь, можно сделать много выводов.

Но внешне Волк не выдал своих мыслей, лишь кивнул и продолжил:

- Да, это правда, ваши земли обычно богаты лесных даров и дичи. На Севере земли менее плодородны. За горами тянутся степи, пока не упираются в Белегаэр. Море  прикрывает Твердыню с четвертойстороны. Владыка, еще в ранние дни, создал прекрасное место для своей будущей крепости: с трех сторон горы, с четвертой Море, и его дыхание не дает воцариться лютой  стуже в Твердыне.

Линаэвэн

- Море? - удивилась Линаэвэн. - Но ведь вы, Тёмные, не любите Моря?

Близость Моря; хорошо бы, Владыка Кирдан узнал о том, он мог бы делать дальние вылазки и отвлекать силы врага...

Она ещё помедлила, разглядывая карту. Рука её двинулась с севера на юг, теперь на востоке от Нарога:

- С другой стороны, - они тоже увидят, подойдя... - вересковые пустоши. Равнина, но не плоская, подобно столу, а холмистая. Только холмы встречаются реже, а не соединены в гряду.

Саурон

- Море служит замыслам Владыки, - улыбнулся  Волк. - Дело не в том что мы любим, а в том что используем. К тому же, Рок что принесли с Запада, наше хорошее подспорье.

И все же, Волк был честен, и  давал более чем щедрые рассказы.

- Холмы что леат меж вами и Дориатом? - Уточнил Волк, - Но ты не сказала как долго эти пустоши тянутся _в ваших пределах_.

Линаэвэн

"Море не могло быть действительно полезно для Ангбанда, - думала она. - Ульмо всегда противостоял Врагу и помогал Эрухини; должно быть, слуги Моргота избегают приближаться к самому берегу. Недаром они ни разу не пытались построить корабль и напасть с моря ради ещё большей внезапности".

Упоминание Рока нолдор всегда приводило Линаэвэн в печаль. Казалось бы, он был возмездием за Альквалондэ, но пал он на всех, приносил беды и не помог никому из тэлери - ни на том, ни на этом берегу.... но да, мог быть подспорьем для Врага. И Ульмо не признавал его, продолжая помогать Изгнанникам; а он глубже всех Валар понимал Музыку, и оттого его музыка была так глубока и прекрасна...

- Море и Рок не на одной стороне, - задумчиво произнесла она.

А Саурон желал знать больше...

- Как далеко? - переспросила она. - По-разному в разных местах. На севере до самого берега.

Часть северных земель Нарготронда, севернее Хранимой Равнины, ныне была утрачена, захвачена врагами во время Дагор Браголлах, хотя туда порой выезжали охотиться то Келегорм и Куруфин, то охотники Нарготронда - как Ламмион, вместе с коим, как ученик рядом с наставником, как-то выезжал и Мэледир - она видела. Часть земель возвращена обратно в последнее время, там враг уже побывал.

Хотя орки избегали приближаться к реке, у врага были и лазутчики: а на север дозорные уже не выезжали.

Она обвела взглядом карту.

- Пожалуй, более я не могу показать, - это могло стать опасным.

Саурон

Вот и вырисовались границы Нарготронда с трех  сторон. Увы, четвертую границу умаиа пока не знал, но это поправимо. Зная размер территории можно с достаточной четкостью предположить и колличество жителей.

- Ты предложила смотреть карты и так скоро это занятие тебе наскучило? - Волк выглядел удивленным. - Мы приятно проводим время, и я хочу в благодарность сделать тебе приятно. Одну из пар сейчас  выведут из застенка и они будут отдыхать.

Линаэвэн

Да. Он мог уточнить то, что знает...

Одну из пар выведут из застенка. Казалось бы, стоило радоваться, а Линаэвэн обдало страхом.
Вчера Саурон так поощрил Нэльдора за то, что он сказал о Нарготронде.

Она всё же сказала ему нечто, что оказалось полезным...

Да, взамен узнала новое. То, чего не знали эльдар. Но сумеет ли она когда-либо передать это знание другим, сумеют ли его применить? А Саурон постарается причинить зло...

...Правда, и зло может, вопреки его воле, обратиться во благо...

- Хорошо, что они отдохнут, - ответила она, побледнев. И стараясь думать о надежде и о дальнем будущем...

Линаэвэн не ответила на вопрос Саурона, заметила это. Что было ответить?
Правду. Он и так понимает, в чём дело, и только играет в непонимание и недоумение...

- Карты и дороги мне в самом деле интересны. Когда я заговорила о землях, а ты в ответ - о картах, то сказал о землях за пределами Белерианда; а говорить о доме - небезопасно...
Она шла по этому скользкому льду - и провалилась. Он не узнал о тайных путях ничего, но нечто важное - узнал...

Саурон

Линаэвэн вновь побелела как полотно.

- Я думал что порадую тебя, - нахмурился Волк, позволяя разочарованию проступить на его лице. - Ты отказываешься от моего украшения, раньше чем его увидишь, бледнеешь когда я говорю что ты больше не враждебна, и по тому я могу   сделать для тебя большее, через твоих товарищей. Но ты так ничего и не ценишь...  Про карты же - разве ты назвала что-либо важное, разве я не щедро открыл тебе? Ты не даешь ничего, но получаешь взамен секреты Севера и покой своих товарищей.

Отредактировано NPC Darkness (19-02-2019 16:58:00)

Волк всем естесвом ощущал как дева колеблется, боится, мечется, и все же решается - Линаэвэн и правда билась как птица в горсти, и это было так откровенно, так трепетно, так явно, что само по себе доставляло удовольствие.

- Прекрасно, - кивнул головой умаиа, пряча свои чувства. - Спор. Как только я закончу с текущими делами, сразу примусь за твое задание. Боюсь я буду занят около дня, и это время не смогу никому уделить. Чем бы ты хотела заниматься, пока я отсутствую?

Волк дернул за шнур, и вскорее в комнату вошел орк.

- Верните Вторую пару в камеру. Не связывать, дать вволю воды.

Линаэвэн:

Не легко решить и решиться, сделать правильный выбор - чувствуя, что Саурон замышляет нечто недоброе здесь и сейчас, но не понимая, что именно. Тяжело сознавать, что допустила ошибку, которая окажется на пользу Врагу и во вред родичам. Но когда решение принято, а было ли оно верным и чем обернётся, неведомо, можно было оставить волнение о том; лишь тенью печали, тоски и тревоги оставался самый плен и участь товарищей.

- Разумеется, - произнесла она спокойно, именно как само собой разумевшееся уточнение, - если я выиграю в споре - пленник будет отпущен живым и способным уйти, ему не будут препятствовать или следить за ним, и не схватят снова... Пока же спор не разрешён...

Линаэвэн задумалась, могла ли она сделать здесь нечто, чего действительно желала, и что не было бы опасным...

- Я хотела бы увидеть других пленников, узнать, что с ними, - радости это не доставит, но она будет знать правду о них.

Как раз вошёл орк, и Саурон велел вернуть двоих пленников в камеру; кого, она не знала, поняла только - Саурон не знает имён. И ещё заметила, переспросив:

- Только воды?