Часть пленников ждали новые допросы после перерыва, а другие узнали нежданную радость: Эвэг, что прежде был их мучителем, лечил их бережно, снимая боль. Один из людей даже сказал:

- Так, наверное, эльфийские целители лечат... Или, - как далеки были те дни, когда можно было учиться и спрашивать эльфов, а что там, на Западе... Даже и не вспоминались давно, заслонённые войной и пленом; а теперь вспомнились, - вот, мне когда-то рассказывали, что есть на Западе Лориэн...

Тайну изменения Эвэга берегли все. Все, кто оставался на Тол-ин-Гаурхот до сих пор, молчать умели.

***

Миновала неделя, что была отведена Линаэвэн, но теперь ей было легче. Просто нужно было перетерпеть - и она терпела отвращение от происходящего. К тому же, кроме орков, смотрели и пленники - сочувственно, ободряюще, с ненавистью к Тёмным...

Затем началась пытка уже болью. Эльфийку прежде били кнутом, во время пути; били - но не избивали нагую, и не только по спине, а и по груди, по животу...

Как держалась Линаэвэн?

(1 - стонала, 2 - плакала, 3, 4 - кричала, 5 - хотела просить, 6 - сказала, что заговорит):

[dice=1936-16]

Однако Линаэвэн только стонала от боли. Она прилагала усилия, чтобы сдержаться - потому что на неё смотрели другие пленники, и они могут заговорить из-за неё, ради того, чтобы её избавить...

Отредактировано Linaeven (09-08-2019 19:01:12)

Немного осталось в крепости пленников, ещё не знавших о том, что Энгватар теперь другой. Линаэвэн - не знала. Ей лечение причиняло боль, хотя и не было такой мукой, как для тех, кого умайа лечил прежде. Но ей было не с чем сравнивать.

Невольно спросила:

- Как ты, будучи целителем, можешь причинять боль? - хотя и понимала, что перед ней умайа. Но... в нём было и нечто необычное для умайа: он мог передать ей слова друга, не отвечал ударом на удар Эйлианта...

Позже она услышала:

- Иди отсюда, Больдог, видишь, она уже теряет сознание от боли, она еще упрямее чем феаноринг, ты ничего от нее болью не добьёшься.

И ничего не ответила от удивления. Она чувствовала боль, но отнюдь не теряла сознание... И что означал этот совет - "ничего от неё болью не добьёшься?" Ведь если Больдог примет его, её больше не будут мучить через боль, а она далеко не испытала всего и не знала, как бы вытерпела то, что творили с Нэльдором...

***

Ей выпало на долю иное; боли в том не было.

Только холод камня.

Только тьма.

Только пустота.

Только неподвижность - едва вздохнуть.

Ни одного живого звука.

Ни одного отблеска света.

Погрузиться бы в воспоминания, грёзы, мысли, но тому мешал бой барабанов. Не монотонный - к такому привыкла бы и не замечала более - а неровный, сбитый, хаотичный. Вносящий диссонанс. Не дающий сосредоточиться. Не дающий мыслью уйти отсюда на свободу.

Даже звону цепей сейчас бы обрадовалась - хоть что-то.

Но уши ждали и не дожидались ничего, кроме этого боя, глаза искали и не находили ничего во мраке, будто её ослепили и лишили рук и ног, и голоса - если едва вздохнуть, как говорить или петь?

Не дожидались, не находили и переставали наконец ждать и искать. Бесполезно.

И знала Линаэвэн, что не покалечена. Что выйдет отсюда - а если будет молчать, не заговорит, выйдет... - и всё это закончится.

Но уже не верилось сердцу. Казалось - останется тут навеки, и вот отныне вечные её спутники.

Тьма. Пустота. Неподвижность. Диссонанс сбитого, одним оркам подходящего ритма, от которого сбивался даже ритм сердца.

Вначале - как хотелось разорвать их хоть чем-то! Она плакала, и слёзы стекали по щекам, и капали, и приносили облегчение... но не перемену.

И слёзы кончились, и желание угасло, оставив беспросветное глухое отчаяние...

Когда казалось, что хуже уже не будет, нахлынуло словно не извне, изнутри. И стало ещё хуже. Линаэвэн вела словно диалог с собой во мраке, и странно - бой барабанов с одних мыслей сбивал, а другие укреплял и поддерживал. Ей было так тяжело, что она и на этой мысли о странности ритма не могла остановиться.

Отсюда нет выхода, кроме как через смерть, а значит - только смерти и остаётся ждать...

Нет - она не случайно здесь... И не один Саурон знает о том - не он и не Моргот решают судьбы этого мира, как и судьбы Эрухини.

Не случайно. Заслуженно. Разве не из-за её замысла Нэльдор невольно выдал, что они из Нарготронда? Разве не она открыла, где его границы и куда слать войска? Разве не из-за её гордости и глупости били кнутом Бэрдира - который так защищал её? Разве не она помогла сделать из Марта палача - Тёмным пришлось бы приложить куда больше времени и усилий без неё? Вот Бэрдир - сумел скоро переломить даже подозрительность и враждебность, и сделал бы куда больше, только не сможет - он теперь в Ангбанде. А она от доброжелательности и жалости к эльфам привела адана к враждебности и готовности их пытать. Разве не из-за её слёз заговорил Эйлиант? Разве она не принесла зла товарищам, готовя для них, ведь они не приняли бы отравы, если бы не чувствовали, что пища приготовлена эллет?

Это не было сознательным злом, но невольными ошибками...

И кому от этого лучше стало? Марту, Нэльдору, Эйлианту, Бэрдиру? Или, может быть, Финроду? И разве любой допустил бы те же ошибки? Лагортал добился свободы для многих, Бэрдир защищал от пыток Кириона и Лаирсула, Эйлиант терпел муки, даже не думая идти в гости к Саурону или готовить по его указанию. И она думает, что может простить себе это? И не знает ещё отдалённых последствий - а они будут нарастать, подобно снежному кому.

Она всегда старалась поступить правильно, делать добро, помогать...

Но от её попыток всем становилось только хуже. И Лэннадир станет хуже - Март теперь намеренно бросит её, чтобы доказать себе и другим, как свободны люди...

Зачем она здесь? Не в темнице, а в посольстве? Оно не попало бы в засаду, если бы лучшие дозорные не охраняли посланницу. Зачем она в Белерианде - бросила родичей-тэлери, переживших такие страдания от нолдор, и ушла за этими нолдор...?

Они  её друзья и родичи, и она была нужна здесь. Она могла помочь, могла указать пути - даже до Куивиэнэн...

И что? Указала? Зачем она здесь? И своей среди нолдор ей не стать, и тэлери теперь её не простят, да и Валар - тоже. Даже Ульмо больше не услышит её - она ведь взывала к нему, и что? Он не ответил мятежнице.

Решения приняты. И отныне - это её судьба.

Рок. Который не изменить - поздно. Этот путь неверен, иначе не завёл бы сюда, а менять поздно. Всё уже поздно, и она теперь не нужна никому - ни на оставленном ради Запада востоке, её родине; ни в оставленном ради Белерианда Амане, её светлой сбывшейся мечте; ни здесь, в Белерианде, где она думала принести пользу, а принесла один вред.

Не могло быть, чтобы один. Последний орк и то приносит благо - пусть против воли! И даже он найдёт того, кто примет его - хотя бы Намо.

Вот такое добро и принесла. Как последний орк. И верно - Намо Мандос её примет, он принимает всех в своих Чертогах. Даже таких. Туда ей и дорога...

Нужно держаться. Нужно выстоять. Что бы ни было раньше, сейчас - перенести всё и сберечь тайну. Это важно.

А сможет она выстоять? Разве она такая светлая, как Лагортал? Такая стойкая, как хотя бы тот же Нэльдор, это она ничего, по сути, не испытала...? Такая терпеливая, как пленники, что остаются здесь долго? Такая отважная, как Ламмион? Такая  сильная, как Эйлиант? Такая благородная, как Арохир? С чего она взяла, что способна выдержать?

Она маленькая и слабая, беззащитная жертва во мраке, в руках умайар.

Ей не на что надеяться.

Она приносит один вред и не заслужила ничего доброго.

Ей не выстоять. Разве что умереть прежде, чем сломают. Лучше бы её и вовсе не было. Она и так почти никто. Безымянная - недаром так назвалась.

Она едва могла вдохнуть, но рыдала, задыхаясь и захлёбываясь.

И тогда мрак, пустота и барабанный бой вдруг прекратились, её вытащили на свет, утащили, позволили двинуться - сжаться в комок...

Она не сразу различила, где оказалась. Не сразу поняла смысл сказанного и осознала, кто это говорит. Она была только беспомощным комочком, охваченным ужасом и отчаянием...

Жалобно, сквозь рыдания, взмолилась:

- Отпусти меня... - уже во время этой мольбы сознавая: это Саурон там на троне, а ей нужно выстоять и сберечь тайну... только как её сберечь, если теперь не может она опираться ни на силу, ни на правоту, и к тому же... А за "к тому же" можно было даже ухватиться. Хвататься стоило за всё, что только может помочь выдержать;  большую поддержку окажет, малую, навсегда или на минуты, сейчас было неважно. Даже верно оно или ошибочно, сейчас она не могла разбираться. - Отпусти меня... просто так... Ведь я не нужна тебе... Я бесполезна... зачем я тебе? Я не нужна никому... и тебе не нужна... Саурон.

Она повторяла это, ещё прерываясь на рыдания, но всхлипывала всё тише и наконец остановилась.

Если она никому не нужна, и никому не приносит пользы, если значимость её - как у последнего орка, ей и не придётся терпеть многое. Разве станут умайар тратить много сил на допрос этого самого орка - если бы им вздумалось его допрашивать?

Комок разжался, и дева подняла голову. Встала, вначале на колени. Пусть она слаба, она же эллет, так сжиматься - некрасиво...

- Я ничего не значу - на что тебе тратить на меня силы? Отпусти просто так - или убей. Всё равно всё бесполезно... - нельзя опереться на силу? Что ж, будет опираться на слабость. Что есть, на то и будет. - Бесполезно меня мучить. Я слабая дева - только начнёшь, а я уже потеряю сознание или умру. Да ещё несчастье тебе принесу - я приношу несчастья, так что... избавься от меня, пока не поздно. А то прежде, чем исполнится моё предсказание, на тебя обрушатся эти стены, и твои умайар от тебя разбегутся, и сила твоя иссякнет...

Она чувствовала, что едва ли повторит эти слова эльдар - только зря испугает, и её сочтут безумной или глупой... она сама сознавала их дикость, но они отражали то, что она ощущала сейчас... И она нашла, как опереться на них, когда другие опоры выбиты из-под ног. Ненадолго, пока не оттолкнётся.

Одна аданет в далёкие дни до мрака, до Тол-ин-Гаурхот рассказывала ей, как девочкой едва не погибла. Заплыла в реке на глубокое место, а там омут, и  течение потащило её вглубь. Она открыла глаза под водой, смутно увидела дно и сказала себе "Всё - я утонула". А через миг её спасли рыбаки...

Можно на дне сказать себе " Всё - я утонула", а можно от него оттолкнуться.

- Или думаешь, я только своим вред приношу? Тогда тем более на что меня тут держать - я и так всё испорчу, и слишком незначима, чтобы ты мной  занимался - какая-то Безымянная, почти никто... Или всё-таки не так уж незначима и не так уж обречена приносить вред? - взгляд Линаэвэн стал острым и проницательным. Уже не слабая безымянная дева, а Линаэвэн, посланница Короля Маитимо, посланница Короля Финрода, встала перед Сауроном. И стал бы он здороваться со столь ничтожным созданием, и погружал его в этот мрак и неподвижность?  - Твоя сила не безгранична, и твоя власть только в ночи - но всякую ночь прогоняет свет. Ты не в силах был даже оставить меня навсегда во мраке и пустоте - потому что там, где я могу только молчать, рыдать или умереть, я подлинно бесполезна для тебя. Не в силах и удержать в этой темнице навечно. Да, я смею противостоять тебе, Саурон. Я - смею.

Отредактировано Linaeven (10-08-2019 00:53:15)

На Линаэвэн обрушилась ослепляющая боль, она кричала - пытаться сдерживать себя сейчас было не для кого - и не удержалась на ногах, рухнула, а Саурон заговорил снова.

- Если я и ничтожна, - слова Саурона вновь вызывали чувство беззащитности и подступающего мрака, но теперь Линаэвэн знала: этот мрак рядом с ней, но не властен над ней, она в силах ему противиться. Вначале найти то, что поможет держаться - пусть даже опора будет неверной, её можно отбросить позже. Затем встать и не поддаваться... И поддержку можно искать даже в словах врага. Сейчас, например, Саурон утверждает, что ему очень нужны знания Линаэвэн - тем важнее их сохранить! - то те, кто послал меня и передал эти знания - нет. И ради них я не открою тебе ничего. Но они недаром выбрали именно меня - им я была нужна и без тех знаний...

Маэдросу. Финроду. Нэльдору и Бэрдиру, и всем, кто шёл её защищать...

Потом началась пытка, её нужно было вытерпеть - можно кричать, плакать, пытаться закрыть лицо руками, ведь она не воин, только слабая дева, никто не укорит её, что не молчала гордо, что вынесла не столько, сколько другие - она же не так сильна и стойка, как они. Важны знания? Их она и сбережёт...

Эллет задыхалась и в ужасе хватала ртом воздух, всё тело её болело от ударов... Когда орки только глумились, это было уже не так страшно - она хотя бы не была совсем нагой, только в рваном платье (дар Эйлианта... жаль, что изодрали..)

Она стала просить?

(5 - да, "просто так", 6 - да, предлагая что-то рассказать или сделать иное):

[dice=5808-16]

Но она ни о чём не просила. Это было бесполезно. Саурон не ведает милости и не отпустит, пока не получит всё, что только хочет, и времени у него очень много - рассказывать часть нет смысла, это не поможет... Да и что будет безопасным, эллет уже не знала. Нужно было молчать обо всём.?

После истязания она лежала на полу, тяжело дыша, а после заговорила:

- Ты сам зовёшь себя Прекрасным, я пыталась назваться Безымянной... Но ложными кличками правду не скрыть - тебя все, кроме твоих рабов, знают как Саурона, а меня даже ты зовёшь Линаэвэн. Ли- на- эвэн... - певуче повторила эллет. - Ты думаешь, что сломаешь и дерево, и железо, Саурон... а пробовал когда-нибудь сломать воду?

Ей представился этот образ - как Саурон пытается ухватить руками озёрные воды и переломить их - и как страшно ни было здесь, тихо рассмеялась и начала подниматься, морщась от боли.

А затем её отвели в башню и там посадили на цепь. Она смотрела на небо и думала - Саурон сам не знает, какую поддержку оказал ей, дозволив смотреть на небо - и думать о нём.

О вольном воздухе, который можно перечеркнуть решёткой, но не запереть.

О Манвэ и Варде.

О красоте, высоте и глубине небес.

Об облаках и звёздах...

О плене можно было и не думать, хотя цепь и всегда напоминала о нём.

Отредактировано Linaeven (10-08-2019 10:13:12)

Линаэвэн не раз ночевала в открытом поле или в лесу - она  привыкла к странствиям, и не страдала от холода ни весной, ни осенью. А здесь - зябла на ветру: то ли камень так холоден, то ли платье так изорвано, то ли это Тень несёт холод... Одеяло было таким грязным, что, казалось, пропиталось насквозь запахом пота, крови и болезни (им укрывались пленники из эдайн?) и таким ветхим, что при самой осторожной попытке оттереть ткань расползлась.

Когда эллет принесли холодную кашу (в первый раз ей удалось съесть лишь две ложки, и только чувство голода стало приправой позже) и серые лепёшки (они оказались сытными и более съедобными на вкус, чем на вид, но ощущалось, что готовили их с бранью, швыряя на пол в раздражении и сдабривая тесто плевками...) - она чуть улыбнулась. Она хотела питаться тем же, что другие пленники, не быть на особом положении?  Теперь она могла быть уверена в том.

Что время для её допросов ещё придёт, знала с первого дня плена. Когда тэлерэ топили, тело её отчаянно сопротивлялось, не желая разрывать связь с фэа, руки оставались бессильны, шея тянулась вверх - словно никогда и плавать не умела ни в озере, ни в море. А тут не море, большой сосуд с водой... потому и не поплывёшь, ни пространства, ни ветра и волн, ни живого течения, и руки связаны...

В другой раз просто растянули неподвижно и лили воду в рот, пока она не начинала захлёбываться, хотя эллет заранее знала - умереть так, вместе с тайной, не дадут ещё долго. Потом... да, потом наверняка. Или в Ангбанд отошлют вслед за Бэрдиром...

Она стала бояться этого - глубины, нехватки воздуха, запертого тёмного пространства...

Довелось ей познакомиться и с ядом - она спрашивала себя, не Эвэг ли его готовит, ведь он должен разбираться в зельях, и он - Тёмный...

Она стала  просить? (5 - да, просто; 6 - да, обещая рассказ или иное действие):
[dice=1936-16]

Но всё это она перенесла терпеливо, и ещё говорила Саурону после:

- Страшно всё это, но ведь и ты боишься. Едва ли меня, но вижу - боишься.

А в другой раз сказала:

- Ты хитроумен, но тебе не предусмотреть всего. Ты даже дал мне некую поддержку помимо своей воли... какую, догадайся сам: ведь ты умён, а я глупа, разве глупцы подсказывают умным?

Она находила поддержку даже в воспоминании о мраке и ужасе неподвижности: сейчас - не так ужасно, было  хуже, и она выдержала.

Отредактировано Linaeven (10-08-2019 11:54:52)

В узкую камеру (чем она была прежде? Или Саурон построил и новые в захваченной крепости) не могли уместиться Саурон, Эвэг и орки - они стояли снаружи. Саурон обратился к подвластному ему (как полагала дева) умайа... И услышал нежданные слова, и Линаэвэн охватила радость, какой она не ведала со времени захвата.

Эвэг назвал Властителя Ангбанда Моринготто. Отказался помогать в допросах. И пожав плечами, принял то, что мог сделать с ним Саурон, превращаясь в ещё одного пленника...

- Да будет на тебе благословение! - воскликнула Линаэвэн, наконец поняв, что этот майа не просто странен... И хотя её ждала пытка, она не могла думать  том и была счастлива, когда орки принесли то ведро...

Боль сейчас притупилась бы, но отвращение - нет. К ней бежало и ползло множество гладких насекомых. Прикованная эллет не могла бежать; она пыталась раздавить их, но мелких тварей было так много! Пауки заползали под рваную одежду, пиявки присасывались к коже, мохнатые многоножки ползли по стене вверх и падали сверху на волосы, на лицо, и пока удавалось раздавить дурно пахнущего жука, по ноге уже вползали толстые личинки... Это было мерзко, и хотелось завизжать от отвращения, но Линаэвэн, напротив, сжала зубы - её охватил страх, что одно из этих созданий заползёт в рот...

Некоторое время она не могла думала ни о чём ином, как истребить этих насекомых (среди них были только искажённые создания - ни одного красивого жучка или трудолюбивого муравья). Всё же как много их ни было, число постепенно уменьшалось... Кто орков истребляет, а она - этих вот... Потом пришломна ум - неудачно Саурон выбрал метод, она же только и будет занята этим истреблением да тем, чтобы ненароком рот не открыть - значит, не позовёт и не расскажет ничего... А когда это будет не нужно, эта мерзость уже закончится, оставив лишь память да мелкие укусы.

И вновь, ещё до того, вспыхнула радость от чуда преображения: она и во время этого испытания жила в сердце и укрепляла - куда глубже, чем отвращение и страх.

Отредактировано Linaeven (10-08-2019 14:56:20)

Однако от того, что стало происходить, она забыла думать об Эвэге... То, что с потолка лилась вода, было не страшно, хотя она была отнюдь не чистой... Но насекомые, что сыпались оттуда... она звала простых пиявок и пауков искажёнными? Эти были огромными, раздутыми, скользкими... мокрицы больше ладони, пауки едва не с голову, длиннейшие скользкие многоножки...

Она вся была в этих тварях, и это было куда отвратительней первого, а поток их всё не убывал, и нарастал ужас, и ей предстояла смерть, что будет отвратительна. О такой гибели песен не споют... Она плакала и стонала, и  какие-то жуки слизывали её слёзы. И страдала от невыносимой тошноты, её вывернуло, отчего вода стала ещё гаже, ещё ментше схожа с воой. Сейчас даже собственное тело, покрытое чудовищными насекомыми и погружённое в воду, было ей противно, чего прежде не бывало...

И послышался голос:

- Моли о пощаде.

Она стала  просить? (5 - да, просто; 6 - да, обещая рассказ или иное действие):
[dice=3872-16]

Линаэвэн сжала зубы и мотнула головой, отчего насекомые забеспокоились и заползали, а зловонная вода под подбородком плеснула. Эллет не хотела умереть так, но если она умрёт, всё закончится. Эйлиант пришёл в ужас, когда она говорила об исцелении в Мандосе? Кажется, пришёл час исполниться этому.

Говоривший с потолка словно понял это.

- Думаешь, сейчас захлебнёшься и избавишься от всего разом? Слишком легко и быстро, Линаэвэн.

Поток с потолка иссяк, затем вода начала убывать, снова опустившись до плеч, до груди - и на том остановилась. Спустя время наверху открылось отверстие, и по верёвке спустили миску с похлёбкой так, что она не погружалась в воду. В неё тут же наползли твари помельче.

- Не бойся, тебе тоже оставят, - насмешливо произнёс умайа сверху. - Сколько ты намерена на неё смотреть? Неделю, месяц, пока не умрёшь от истощения? Ты не сможешь. Голод и жажда станут сильнее тебя рано или поздно, и ты сделаешь глоток... Вон те личинки, если не прожуёшь их тщательно, с радостью заползут тебе в рот - они созданы так, что смогут жить и размножаться внутри. Мерзость ужасная - но однажды ты сделаешь второй глоток. Ты не будешь молить об избавлении, ты же такая терпеливая... и тебе будет терпеть всё легче и легче. Пока ты не притерпишься ко всему и не перестанешь видеть повсюду Искажение. Так мы и создавали орков. Приучали их тело и душу к Искажению, к тому, чтобы ничто не вызывало в них отвращения. На это превращение понадобится очень много времени, и для этого подойдёт не всякий эльда... Ты подойдёшь. И времени хватит.

Она стряхивала личинок с лица, и вновь нахлынула тошнота...

Стала ли она теперь просить?

(5 - да, просто; 6 - да, обещая рассказ или иное действие):
[dice=3872-16]

Она не знала, как выдержит ещё, но если попросит, хотя бы просто пощады попросит... этот кошмар сейчас закончится, а потом повторится.

Линаэвэн ничего так не хотела, как завершения кошмара, но единственный способ завершить - не уступать...

Как она перенесла продолжение? (1 - оказалась в силах ответить, 6 - потеряла сознание):
[dice=1936-16]

Стряхивая тварей, Линаэвэн подняла руку и медленно прочертила в воздухе три тэнгвы, одну за другой.

"Нет".

Отредактировано Linaeven (10-08-2019 16:20:58)