Сказанное Арандуром о том, что среди его спутников есть и синдар, заинтересовало Диора. Оказывается, жили они и на Амон-Эреб. Он знал, что в Битве Бессчётных Слёз сражались и синдар, и лайквэнди; но это не то же, что жить в крепости Короля Маэдроса, под его началом. На слова же о Лютиэн юноша покачал головой. Она была принцессой Дориата, но все говорили, что подобных ей нет. О чём бы он ни спрашивал мальчиком: "А у других синдар похожие голоса? А к ним тоже слетаются соловьи? А они тоже бывают сразу рядом и далеко?" - он слышал: "Нет, только Лютиэн". Если бы он знал других из народа своей матери, наверное, нашёл бы в них и общие черты. Но не сейчас. О себе он мог бы рассудить так: "Это я унаследовал от папы, то от мамы, этому родители меня научили, то я усвоил у лайквэнди, а ещё есть только моё, и ничьё больше". О своей матери - нет.

- Да. Есть многое, в чём она больше всего похожа на Берена, - отблеском нездешнего света; умением дорожить каждым мигом; тем самым ощущением, будто они одновременно совсем близко, ближе не бывает, и очень далеко; отражением в глазах друг друга; пониманием, которому не нужны слова... - И дыхание как будто одно на двоих. А народы - разные.

Юноша посматривал на незнакомого нолдо, что подошёл к Арандуру. Стоило ли высказывать это при нём - он не знал. Из-за того, что его родители были так прославлены, Диору не раз задавали вопросы о них, не почитая их ничем личным. До сих пор так поступали лишь незнакомые молодые лайквэнди, но важно было не это. Он говорил сейчас не только о матери, но и о себе, о своих сомнениях. Хотя подошедший, верно, был другом Астоворимо...

...Да, должно быть, они были близкими друзьями. Даже одинаково вскинули головы, как только Диор упомянул поход Финрода, и глаза одинаково заблестели. Иначе, чем блестели у его знакомых и, наверное, у него самого при упоминании событий, успевших войти в песни и легенды. На миг  Диору почудилось, что было в этом блеске что-то почти дикое, почти пугающее. Полуэльф перевёл изумлённый, растерянный взгляд с одного нолдо на другого. В самом деле - почудилось. Просто Астоворимо очень заинтересовало необычайное предсказание. Он напрасно беспокоился.

- Об этом предсказании Финдарато не было известно нолдор. Однако, ты говоришь так, что это не кажется тайной. Если ты не против, я передам весть родичам? Ты можешь рассказать подробнее?

Диор кивнул: да, это не тайна; да, я не против, чтобы об этом знали твои родичи; да, я могу рассказать подробнее.

- Берен спрашивал Короля Фелагунда, что он думает об их с Лютиэн судьбе. Тогда Нарог вынес на берег необычную раковину: с двумя парами жемчужин, приросшими к створке близко друг от друга. Ульмо открыл Финроду, что это знак двух будущих союзов эльфов и людей. Один - меж Береном и Лютиэн, а другие имена не были открыты. Но в этом союзе родится ещё один полуэльф. Возможно, мы будем связаны, - прибавил он с меньшей уверенностью: это уже не было предсказание Финрода. На самом деле, и о втором полуэльфе Фелагунд не упоминал,  о том сказала Лютиэн, узнав о жемчужинах; Диор же услышал эту историю как единое предсказание.

Диор умолк, хотя о подобных вещах всегда говорил с удовольствием: это была часть предания. От того, что предание было семейным, оно не становилось менее высоким и чудесным, но только более близким. Однако не стоило мешать друзьям Арандура напоить и накормить его. Поджав под себя ноги, юноша молча сидел на пригорке, вдыхая ароматы тёплого хлеба, горячего травяного отвара, близкой воды и нолдорских лошадей. И весенней, пробуждающейся земли. В лесу она была холодной, здесь же лучше прогревалась жаром Анор. Он чуть взъерошил старую траву, и открылся малый росточек будущего первоцвета. Улыбнулся ему, и вновь прикрыл от ветра и обернулся к западу.

...Туда, на верхушку высокого холма, весна, наверное, приходит ещё раньше, чем на равнину.

Диор говорил о высоком, прекрасном и светлом, но Арандур смотрел холодно и отстранённо. А дослушав - едва ли не предрёк горести в будущем. Это пророчеством не было, скорее - настроем: нолдо и судьбу Лютиэн считал горестной, хотя Диор знал - его мать и отец счастливы. Он, несомненно, многое испытал -  бился с врагами, пережил поражение своего народа, сталкивался с Сауроном, которого изображал перед орком-разведчиком... И потому, быть может, опасался верить в лучшее, как верил Диор.

Вечерело и холодало. Свежий ветер, свободно гулявший по равнине, так и норовил забраться под куртку. Вдали, на холме, зажглись огни факелов, чуть подсвечивая крепость тревожными красноватыми бликами.

-  Нам нужно поговорить с тобой, Диор. И я хотел бы сделать это пока мы одни и пока никто нас не тревожит. Слова на которые ты не привык обращать внимания не таковы за пределами твоего леса. Тебе стоит помнить об этом, отправляясь в путь, и тем более на Амон Эреб.

Начало было серьёзным, хотя и непонятным. Юноша ответил на взгляд нолдо своим, внимательным и сосредоточенным. А тот продолжил:

- Слышал ли ты о Клятве что принес Лорд Феанаро и его сыновья? Знаешь ли ты что многие верные в тот миг вскричали "Ваши клятвы - наши клятвы"? Знай же, что я был одним из них.

Сейчас сомнений не было. Глаза нолдо сверкнули недобрым, страшным огнём. Диор на миг отшатнулся, вдруг припомнив, как нолдо при встрече приставил меч к его груди, и сразу же взял себя в руки. Арандур не только не причинит ему вреда, но и другим не позволит; и ехали они на Амон-Эреб ради защиты как нолдор, так и лайквэнди. Более того, сейчас он хотел предупредить его для его же блага. Только - не почудился ему этот дикий блеск. Он мог помочь и защитить, и охотно принимал помощь. Но между ними  словно открылась трещина, какой Диор не замечал прежде. Юноша всё больше хмурился.

- Я обещал тебе защиту и помощь, и они будут твои. Но будь же разумен, мой юный родич, и не дергай за хвост то, чего вовсе стоит не касаться.

Диор молчал, не отводя взгляда от нолдо. Налетал порывами ветер. Негромко ржали кони. Звенела дальняя флейта последней песней вечера - ночью Зелёные эльфы уже не пели. Он заговорил снова:

- Если одно упоминание названия опасно, опасно и моё родство. Даже Лорды Дома Феанора могли бы пожелать использовать меня как внука Короля Дориата... - он не договорил, каким образом и зачем. Раз Арандур просит не называть Сильмарилл прямо, он не будет; раз любое упоминание Камня разжигает в нём такой огонь, он поймёт и так, как он понял намёк нолдо. В то, что он может невольно навести самого Арандура на мысль поступить именно так, Диор всё-таки не верил. - Спасибо за предупреждение. Но если бы ты не обещал защиты - я сейчас повернул бы назад.

Он ещё чуть-чуть помолчал - на сей раз обыкновенно, подыскивая слова.

- А если... "дёргать за хвост" буду не я?

Отредактировано Dior (17-10-2017 23:07:34)

Как и полагал Диор, Арандур легко достроил в уме недоговоренное. И, как чуть ранее, вскинул голову.

"Неужели имя и титул Элу Тингола на Амон-Эреб тоже под запретом? Что ещё не стоит произносить вслух?"

Реплика, какой прервал его Астоворимо, однако, показала, что его мысли были об ином. И удивила: неужели Арандур никогда не слышал, что Лютиэн удерживали в Нарготронде против её воли? Он говорит так, словно считает никого из сыновей Феанора не способным на такие поступки... Юноша не задал вопроса, желая договорить - и выслушать ответ, надеясь, что он поможет лучше разобраться во всём.

-Я надеюсь что твои слова были вызваны обидой, а не являются тем что ты и правда думаешь, сын Лутиэн.

Что он и правда думает... Это было не так-то просто высказать чётко и ясно; а ответ Арандура, вопреки надеждам, лишь усугубил недоумения - если сложить его с иными словами того же нолдо. Он то уверял, что сыновья Феанора во владениях Лорда Маэдроса не причинят ему никакого зла, то обещал, что, приехав на Амон-Эреб, он попадёт в водоворот, то предупреждал, то успокаивал. Что оставалось думать об Амон-Эреб и её властителях? Перед выездом Астоворимо говорил, что Лорд Маэдрос, несомненно, примет его как  гостя и посланника своих союзников в борьбе с Врагом, и даже Лордов Келегорма и Куруфина ему не стоит опасается. Теперь же получалось, что ему не причинят зла только в том случае, если он будет тщательно выбирать каждое слово, и любой  промах, любая необдуманная фраза может превратить его во врага... С точки зрения Диора, это совсем не называлось "не стоит опасаться и тревожиться".

Он хотел бы ответить Арандуру твёрдо и ясно: "Да, я хорошо понимаю, не только зачем, но и к кому я еду и что это может означать для меня". Или промолчать, показывая то же всем своим видом и подтверждая, что он не только во владении луком и песнями исцеления, но и по уму подобен взрослым эльдар... Если бы это было правдой.

- Я... не знаю, чего ждать. Если судить по семейным преданиям, от сыновей Феанора стоит ждать самого худшего - даже пленения, как поступили с Лютиэн, - Диор предпочёл не спрашивать Астоворимо, известно ли ему об этом: если да, вопрос прозвучит глупо. Только упомянул, как хорошо известное. - По рассказам лайквэнди они выглядят героями, всегда противостоявшими Врагу. Согласившись ехать... я судил о них по тебе.

Усмешка Арандура и его слова его вовсе не успокоили. Разве что - "я буду рядом с тобой". Может быть, Арандур защитит его и от случайного промаха, если он скажет не то и не так: он - оссириандец, а не нолдо или их давний союзник. Правда, он ехал на совет не сам по себе, а как посланник Лютиэн.

Подобно птице-вестнику, носившей послания из одного конца Оссирианда в другой и даже за его пределы.

Астоворимо мог бы упрекнуть Диору за  то, что он высказал свою неуверенность и непонимание. Но он, напротив, похвалил за честность и стал объяснять. О пленении Лютиэн он знал, и признавал его недостойным поступком. Диору показалось, что Арандур не столь уж возмущён им, но он не знал, говорит ли это о его отношении к этому деянию или просто сейчас не то время и не та ситуация.

Арандур взглянул на его, перед тем произнеся:

Ведь если мы предложим тебя в обмен на Камень, а Эльвэ откажется, что нам делать тогда? Обещать тебя убить, а в доказательство прислать в Дориат твою руку? По тому я воспринял твои слова как оскорбление, прежде чем понял что ты сам не знаешь что произнес.

Его глаза расширились. Слова были просто страшными. Но подросток понимал: это не то, что Арандур считает возможным, а то, что он услышал в его собственных словах. Можно было только изумляться, как Арандуру это вообще пришло в голову... хотя, быть может, враги поступали и так? Разве он подумал бы до сегодняшнего дня, что орки могут раздевать умирающих сородичей или нарочно раздирать раны пленных?

- Нет, я не то имел в виду.

На такое могли быть способны только орки.

Арандур продолжил, и вновь удивил его - теперь тем, какими он видел братьев своего Короля. Теперь Диор лучше понимал, отчего нолдо возмущают его опасения: он любил их. И хорошо знал, хотя, конечно, не мог быть беспристрастным...

"А я - могу?"

Возможно, самым верным было пока опираться на мнение Альма. Сыновья Феанора не были для него Королями, Лордами, братьями по крови и духу, но и не причиняли зла его близким. Арандур, правда, сказал, что Клятва меняет их...

...Резко вскинутые головы, разом полыхнувшие глаза - только от того, что он упомянул Сильмарилл...

Диор серьёзно кивнул. Он в самом деле не мог понять этого, и ему трудно было поверить, что Келегорм мог быть мудрым и справедливым (в то, что Куруфин умел убеждать, поверить было легко - убедил же он жителей Нарготронда...) Но он доверял Арандуру - поверил и сейчас.

Пока они говорили, совсем стемнело. Только облака оставались светлыми, но Итиль в разрыве между ними сиял почти в полную силу. Ушедшие ранее, нолдор и Зелёные эльфы, возвращались назад. Возможно, вскоре привал должен был закончиться: как он мог видеть, крепость не спала. Если и нет, Арандур, наверное, пожелает ещё поговорить с эльфами своего отряда...

"Интересно, кто из них синдар?"

Пока они не подошли, Диор задал ещё один вопрос. Он не был так уж важен, но мог облегчить понимание - когда они приедут на Амон-Эреб.

- Тьелкормо - это Келегорм, Куруфинвэ - Куруфин, Синдак Олло... - он воспринял произнесённое Арандуром имя как полное, двучленное: сначала прозвание Короля Дориата, потом собственно имя, -  это то же, что Элу Тингол, так? А как у вас называют других сыновей Феанора, Альма и моих родителей?

Имена Арандур перевёл, исправил ошибку Диора - а то он вскрое желал направиться в Дориат, а нолдорское имя своего царственного деда разобрал неверно.  А потом Арандур поднялся. Юноша был рад видеть, что он постепенно исцеляется.

- Пойдем, молодой родич, проводишь меня до наших лошадей. Кстати, там могут найтись и родичи твоей матери, тебе будет интересно их увидеть. - он может наконец познакомиться с синдар! Глаза Диора блестели. Ясные и светлые, они всё же были чуть иными, чем у эльдар, хотя отличие было едва уловимым. - Только, Диор, возможно я вновь не смогу тебе помочь. Те синдар что в моей канте вряд ли похожи на других серых эльфов.

"Видно, знакомства с дориатрим ничто не может заменить..."

И всё же он чуть сдерживал себя, чтобы не спешить навстречу родичам, а подстроиться под нескорый ритм шагов выздоравливающего Астоворимо. Двинулись они к лошадям, но всего через несколько шагов Арандур попросил другого нолдо провести Диора к Серыми эльфам. Он чуть удивился: только что Астоворимо просил, чтобы он сам провёл его к лошадям, и он вёл. Потом понял: нолдо заметил, что он если не ногами, то взглядом поспешает вперёд.

- Благодарю тебя, - сказал он Арандуру.

Уже собирались двигаться дальше. Юноша переводил взгляд с одного эльфа на другого. На первый взгляд - все темноволосые, одеты сходно, сходно и держатся... Черты лиц, правда, отличались: одни чеканные, точно вырезанные, другие - мягче; мягче и движения... Он искал - не сходства и различий в чертах лиц. Но и задавался вопросом: отличит ли он с первого взгляда синдар от нолдор? Одними глазами вопрошающе указал другу Арандура на обернувшегося к ним эльфа, наиболее отличного от Астоворимо по внешности.

"Он из синдар?"

Эльф, на которого Диор обратил внимание, в самом деле оказался из синдар - даже волосы его были светлыми, хотя среди лайквэнди было довольно и темноволосых. На полуэльфа он смотрел почти с тем же интересом, как и он сам - на него; разве что без того же нетерпеливого беспокойства - быть может, оттого, что был отнюдь не подростком, решил он.

Едва представленный, он поклонился Диору.

- Это честь для меня. Я рад сопровождать сына Лутиэн и Берена. Не знаю много ли у нас будет времени вместе, но мы могли бы ехать вместе и общаться.

С самых первых слов Симпиона, как назвал его друг Арандура, юноша заметил его отличие от лайквэнди. Хотя не знал ещё - может быть, это лишь первое впечатление. Дети лесов держались проще. Они тоже бывали рады знакомству, могли с восхищением и любопытством расспрашивать его о родителях, удивляться скорому росту и успехам. Но никому из них, даже тем, кто звал его Аранелем, то есть Принцем, не приходило на ум склонить перед юным лучником голову или назвать знакомство с ним честью.  Он и держался с Зелёными эльфами так же естественно. Обращение же Симпиона словно побуждало ему соответствовать, хотя он и не совсем понимал, как верно на него ответить. Может быть, так?

- И я сочту за честь с тобой познакомиться, - начал он. А затем, чуть улыбнувшись, произнёс. - На самом деле, я не привык к подобному обращению. И я буду рад, если мы поговорим по пути.

Он, правда, не знал, с чего начать; задавать ему тот же вопрос, что и Астоворимо - на кого он больше похож - было бы преждевременно. Быть может, просто расспросить его о разных народах - нолдор, синдар, людях?

...Лайквэнди держались проще - вновь подумалось ему; а мама - нет. Она и в лесу, в уединении была рядом с ними высокой и благородной. Но он никогда не знал: потому ли это, что она - синдэ из Дориата, или потому, что она принцесса, или потому, что она - Лютиэн, единственная в целой Арде.

Симпион удивился его ответу - кажется, он ожидал иного поведения; наверное, и в Дориате от сына Лютиэн и внука Королей  будут ждать иного. Справится ли он, сумеет ли оправдать эти ожидания, Диор не знал. Это тревожило, но никак не было причиной отказываться от задуманного. Если он не знает или не умеет чего-то, что должен бы по своему происхождению - выяснив, он сможет научиться. Или понять, что ему это чуждо, и он - не синда, а Зелёный эльф, пусть и не по крови. А, может быть, брат людям Бретиля?

- Я слышал, вы случайно сегодня утром столкнулись с Арандуром? Добрая была встреча, но вряд ли случайная, - обратился к нему синда.

Диор кивнул.

- В час, когда орк желал заманить его в ловушку. В день, когда я желал покинуть Оссирианд.

И то, что он, впервые уйдя за пределы родной земли, отправляется на Амон-Эреб - тоже не случайно. Может быть, настолько же не случайно, как те жемчужины.... только Государь Финрод умел слышать послания Валар и различать знаки Судьбы, а он - нет. Быть может, так Арау или Элберет незримо противодействовали врагам, мешали им захватить вольные земли Оссирианда... и крепость нолдор? Или здесь крылся и другой смысл - который сейчас ему не понять, только позже?

Эльфы уже седлали коней. Синда представил Диору коня, предупредив о его своенравии. Он шагнул к коню, склонил голову ко гриве:

-Моё имя Диор, я поеду на тебе сегодня. Арандур не будет против, - медленно, чуть нараспев произнёс он, сосредоточившись, чтобы договориться с лошадью. Конечно же, он не думал браться за поводья, не умея ездить верхом. Учиться этому, возможно, тоже стоило, но не сейчас, когда он может задержать весь отряд. Нужно было попросить Симпиона сесть впереди.

Диор был рад, что синда поедет рядом с ним; но с ответом на вопрос Астоворимо он замедлил. Оглянулся на юго-восток - туда, где звёзды сияли над лесами Семиречья, туда, где остался его родной дом, такой тёплый и светлый, такой защищённый от всех бед...  В задумчивости начал тихо насвистывать, не замечая, что подражает тол-галенским соловьям; потом прервался - Астоворимо ждал ответа, да и привал завершался - наступала пора выезжать.

- Симпион кажется более сходным с моей матерью, чем Альм или Мэорд. О себе не скажу.

Он-то как раз вёл себя скорее как Альм или Мэорд. Но это и не удивительно для выросшего в Оссирианде. Был ли это его народ? Он пока не знал. Даже в самих ожиданиях Симпиона, ещё не вполне ясных для него, крылось и нечто тревожное, беспокоящее, и нечто манящее. Как будто он снова учился стрелять из лука, и ему задавали урок выстрелить в более далёкую и сложную, открывающуюся между веток, цель. И неспокойно - вдруг не справишься, промахнёшься? Но если справишься, станешь куда лучшим лучником, чем был бы без таких заданий.

Астоворимо сказал, что синдар его отряда не походили на других. Но если в этом - сходны, в Дориате ему предстоит научиться многому. И наверняка - измениться. Как он верил - к лучшему.

Отредактировано Dior (03-11-2017 23:46:04)

- Выглядит так, словно для каждого из вас это была последняя возможность, - произнёс Симпион, и Диор изумлённо вскинул голову. Он не мог понять, о чём говорил синда, и поверить не мог: для него многое было первым, не последним. И встреча и возможность - чего? -тоже первая. Только в голосе Симпиона слышался отзвук... неведомо чего. Он не мог понять и не мог поверить, но запомнил - навсегда.

Заговорив с конём, он услышал замечание, не то вопрос Астоворимо, дважды кивнул: да, сначала родители, потом Зелёные эльфы. И вскоре, не успев обдумать сказанное Арандуром после, поднялся в седло позади вернувшегося Симпиона. Хотя Арандур мог заметить, что его слова Диор отнюдь не пропустил мимо ушей.

Итиль серебрил гриву коня, высвечивал пятна на его шкуре, то одни, то другие, на лету. Луна ли летела над равниной,  конь ли, ветер ли в волосах?  Хотелось, опустившись, лучше разглядеть эти пятна: не сложатся ли в карту звёздного неба? Нет, едва ли; скорей напомнят узор облаков в не столь ясной ночи, как сегодняшняя. Ночной Туман.... красивый конь, и имя - красивое.

"Хисиломэ", - мысленно произнёс это имя, как его произносили нолдор;  иные из их имён звучали красиво, казалось, отдавая чем-то древним - как имя Короля Дориата, Эльвэ...

Ещё Диор думал о совете нолдо и прислушивался к себе. Он был рад знакомству с Симпионом - более, чем был бы рад незнакомому лайквэндо. Но, может быть, только оттого, что желал встретиться с синдар, и Симпион был первым из них? Но было и ещё одно: он был бы огорчён, если бы разочаровал Симпиона. Альма - и не мог бы, вождь Зелёных эльфов слишком хорошо знал  его. Но Арандур был первым из нолдор, с кем он познакомился, и его он не страшился разочаровать. Мог страшиться за него как за родича, когда им обоим грозила опасность; мог страшиться - не его, но чего-то в нём, того огненного отблеска, как искр, которые могли разгореться. Но это всё иное...

Он не успел додумать, что это значило. Симпион обратился к нему первым. Он правил разговором по пути, как правил и конём, и Диор без возражений следовал за поворотами его мысли.

- Они счастливы, - ответил юноша на вопрос о Лютиэн. Как он думал, это было главным. Он ответил неточно: синда спрашивал об одной его матери. Но, как он думал, верно. И прибавил. - И на Тол-Гален, и в той дали, откуда Лютиэн тоже смотрит - мои родители всегда вместе.

"Наверное, мама как-то узнаёт и вести из Дориата. Она должна знать, иначе, наверное, тревожилась бы о родной земле", - подумал он, когда синда задал следующий вопрос. Сам же он их не знал.

- О вестях из Дориата я желал бы спросить тебя. Дориатрим у нас не бывают, - "Как ни жаль". Если бы он хотя бы раз встретился с одним из них, не задавался бы теми вопросами, что сейчас. - Ты видел их, Симпион? Какие они?

Может быть, и не видел - он был с Арандуром и с сыновьями Феанора. Но он же был из синдар. Диор ждал ответа так, что тот, наверное, ощутил бы это и спиной.

"Наверное, он удивится, отчего я не спросил об этом свою мать".

На самом деле, он спрашивал, прежде, чем оставить Тол-Гален, но Лютиэн отвечала кратко: "Другие", - чем лайквэнди, понимал он. - "Увидишь сам."  Он не знал, отчего она не говорила подробно, в чём разница между ними. Может быть, её было трудно выразить словами. Или ей трудно было говорить о своём народе, как ему не так легко было бы объяснить, каковы лайквэнди. Он сравнивал с ними других, как с образцом: не как с лучшими из эльфов, а как с самыми обыкновенными из них. А как описать обычное и привычное?

Диор был рад, что Симпион станет его проводником, но его замешательство вновь пробудило угасшие было опасения. Юноша вновь напомнил себе о сказанном нолдо.

- Арандур обещал мне защиту и сказал, что я буду гостем Лорда - Майтимо, здесь все так говорят? - уточнил он, стараясь вместе с тем унять тревогу перед важной встречей. А она нежданно улеглась сама, и полуэльф спокойно закончил. - Раз встреча не случайна, всё будет хорошо.

Арандур не мог погибнуть сегодня, при нападении орка - внезапно осознал он. А он не может попасть в беду на Амон-Эреб - ни от сынов Феанора, ни от внезапно напавших врагов. Потому что иначе не сбылось бы то, что задумали Валар...

...А, может быть, даже не Валар.

- Скажи, Диор, а твой отец тоже смотрит из той же дали что и королевна? Свойственно ли это людям? И есть ли этот дар у тебя?

Кажется, о людях Симпиона расспрашивать не стоило: знал не больше самого Диора, а то и меньше, хотя явно был много старше.

- Отец - да, я - нет. Другие люди... не думаю, - он не встречал их, но в рассказах Берена они не казались столь удивительными. И лайквэнди тоже замечали эту черту в Берене и Лютиэн, и поражались. А Смертных они видели не впервые. Так что Диор был почти уверен, что причина - не в Смертном уделе, от рождения данном Берену и избранном Лютиэн. - Никто более не вернулся назад.

О людях спрашивать Симпиона не стоило, зато стоило спрашивать о синдар, и он спросил и получил ответ. И узнал, что и сам его собеседник жил в Дориате! Встрепенувшись, словно птица весенним утром, он слушал его, особенно ловя всякое слово о Дориате - о самой стране Тингола и Мэлиан он слышал немало от матери, но всякий раз был рад слышать новое. И теперь - от другого: это тоже было важно. Он уже не был ребёнком, которому довольно знать о мире то, что поведают родители.

Столетия под сенью волшебной Завесы. Блаженство, подобное жизни в мире, не знающем зла. Когда никто и не думал, что бывают орки, бури, насланные Врагом, и сам Враг, и о войне или военной угрозе - тоже не думал. Эльфы, продолжающие жить в том же мирном, чистом и светлом мире, не ведая перемен. Всё так же свободные от тревог, бед и зла. Даже от власти времени.

- Мир меняется, а Дориат - нет.

- Как легенда или песня, - едва ли не прошептал в ответ Диор. - Поистине Тингол и Мэлиан - великие государи, если сумели её сберечь для своего народа.

Не то чтобы он до того так не считал (хотя в рассказах отца и матери Король Дориата выглядел неодинаково); но слова Симпиона освещали Дориат, и Тингола и Мелиан немного по-новому. Хотя ничего поражающего, идущего вразрез с известным синда и не сказал; разве что совсем он не ожидал встретить среди спутников Астоворимо былого дориатца. Сам же далёкий Дориат Диор увидел сейчас не то чтобы в ином свете, но в ином оттенке того же света.

Говорил Симпион и о том, отчего оставил эту вечнодлящуюся сказку. У него были действительно важные причины: его родичи, оставшиеся в неизвестном Диору Химладе, павшие или захваченные в плен... Если бы замысел врагов не был раскрыт, и нолдор тоже не справились бы с угрозой, и Оссирианд захватили враги, осквернили его земли  и воды, убили Мэорда, утащили в Ангбанд Даннавэн, и ещё многих и многих.... Разве мог бы он тогда искать дорогу в Дориат? Он и сейчас направлялся не в Дориат, а на Амон-Эреб как раз ради того, чтобы всё это точно не могло стать былью.

И не станет - верил он. Теперь уже не станет.

Крепость, что в сумраке казалась почти угрожающей, в ночи стала едва ли не гостеприимной. Чем ближе они подъезжали, тем больше Диор замечал спокойного серебряного блеска, словно дара ночных небес. Огни факелов тоже становились всё ближе. Поначалу в факелах  Диору виделось нечто грозно-тревожное,  мрачное или хотя бы воинственное. Эти огни напоминали ему о том, что сыновей Феанора прозывали пламенными. О грозах, от которых может заполыхать пожар - не остановишь в самом начале, так может погубить многих и многое. Об очистительном пламени, в котором только недавно сожгли орков...

Теперь же, когда и он успокоился, и увидел, что здесь живут даже былые жители Дориата, как Симпион, приближающиеся огни тоже увиделись иначе - как свет дома, тепло очага или костёр, разведённый отцом в холодную пору. Лайквэнди избегали жечь костры, и если были вынуждены - смотрели на это как на горькое следствие близко подошедшего зла; но на Тол-Гален к этому относились иначе.

Хотя едва ли он у Лорда Маэдроса будет чувствовать себя, как дома.  Вот интересно действительно может быть: всё иное, не как в лесу. Даже сейчас - иное. А для Арвндура, наверное, наоборот: лазать по деревьям он не привык,  даже одет для этого неудобно. Зато в крепости - наверное, не "как дома", а просто дома.

Юноша повернул голову влево. И к верховой езде Арандур был так привычен, что спокойно спал прямо в седле.

Полуэльфа она утомляла - хотя и ехали они ещё не так долго, и бег Ночного Тумана, как и обещал Симпион, был ровен. И всё же - он предпочёл бы, чтобы поскорее сделали новый привал. Хотя и не сказал об этом другим: не задерживать же их! Не настолько уж это утомительно, чтобы сколько-нибудь могло помешать совету - даже если они так и будут ехать до самого холма без остановки.

- Быть может, однажды ты там побываешь? - спросил синда, не зная о намерениях Диора.

- Если бы не это нападение, я уже направлялся бы туда, - отозвался он. - Вместе с друзьями из лайквэнди.

"А сейчас - направляюсь на Амон-Эреб",  - мысль вызвала удивление, словно он сам только что узнал об этом: из-за контраста. Королевство Тингола он знал только по рассказам и песням, о крепости Маэдроса уже не только слышал кое-что - видел своими глазами. Однако юноше казалось, что вряд ли среди есть более несходные земли - если считать лишь те, где вообще стоило бывать эльфам и людям, а не Ангбанд. Ещё ему подумалось, что государям Дориата едва ли придётся по душе, что он встретится с Келегормом и Куруфином; что ж, ему это тоже было не по душе, но эти края не ограждены чарами Мэлиан. Даже когда все они договорятся, и мама защитит Семиречье, это не будет то же самое.

С другой стороны, Симпион не просто встретился, но сражался в канте Астоворимо - а значит, сам был жителем и воином Амон-Эреб, воином Короля Маэдроса.

На его слова Симпион ответил вопросом. Диор чуть покачал головой: и да, и нет. Он мечтал увидеть Дориат, но захочет ли там остаться - поймёт лишь за Завесой. Затем, спохватившись - синда сидел впереди и не мог видеть движение головы - произнёс так, что и в голосе слышалась улыбка и предвкушение неведомого и влекущего:

- Достигну Дориата - узнаю, каково там жить.

Он не сомневался, что достигнет, несмотря на опасности. Не зря же мать и отец благословили его в путь. Только сейчас это пришлось отложить.

Скачка была утомительна, равнина странна и тревожила своей открытостью, впереди ждали совсем непростые встречи и заботы о предотвращении грозящей всем беды. И всё же сейчас, когда он перестал ожидать угрозы для себя от сынов Феанора, Диор был почти счастлив. Его накрывало, подобно крыше великого здания, огромное, распахнутое во всю ширь, звёздное небо. А сам он держался за одного из синдар, с которым наконец познакомился. Говорить с ним было интересно, но хорошо и молчать. Слушать ветер и стук копыт по остывшей земле, что лишь подчёркивали особую, живую и звенящую, тишину ясной ночи. Ему казалось, что этот едва различимый звон подобен тихому отзвуку далёкой музыки - не с небес ли сходившей? Столь тихому и столь Иному, чем эльфийские и птичьи голоса, и мелодии флейт, что Диор не знал в точности: слышит ли его действительно или эта мелодия слагается в его уме из разных звуков, составляющих гармонию.

Синда тоже хранил молчание, но после нарушил его:

- Мне тоже было бы любопытно узнать нечто о тебе, юный родич. Прости если это звучит неуважительно, но я никогда не встречал подобных тебе. Что значит быть эльфинитом? Можешь ответить и рассказать мне?

Слово "эльфинит" Диор никогда не слышал, и потому понял, что Симпион придумал его только что. Он ещё не знал, что оно вместе со словом "полуэльф" станет общеизвестным и войдёт в синдарин. Ничего необычайного в этом не было: когда эльфы встречались с новым явлением, будь то гномы, новые края, незнакомые прежде растения или, как сейчас, впервые явившееся дитя разных народов, всегда находился кто-то, кто первым сочинял ему имя. Если оно оказывалось удачным, другие его подхватывали.

- Подобных мне больше и нет, - серьёзно, но без гордости отозвался юноша: это было необычайно, но, конечно, не ставило его выше других. Вопрос же требовал развёрнутого ответа. Диор отвечал неспешно, делая небольшие паузы и подбирая верные слова. - Поэтому я очень хочу найти свой народ. Понять, какой народ - мой. Я не знаю этого изначально, как другие - даже того,  смертный я или нет. Я  с детства задумывался о смерти, и очень быстро расту и учусь. Пятнадцатилетние эльфы ещё не умеют исцелять руками и песней. Друзья говорят: я как будто тороплюсь жить.

Он ненадолго замолчал. Как это выразить, чтобы Симпиону было понятно? Многие юноши были нетерпеливы, но это было не то. И не быстрота решений или переменчивость и торопливость как черта характера... Пожалуй, сейчас он и сам для себя впервые формулировал неясно ощущаемое и сознаваемое.

- Ты сказал: может быть, однажды я побываю в Дориате. Но я не могу спокойно ждать, не станет ли однажды путь безопаснее.  Из-за нападения я могу задержаться на месяц, и для меня это не так мало. Я опасаюсь... чего-то не успеть. И ещё боюсь, что мне когда-нибудь придётся хоронить своих родителей.

Он был юн, и боязнь собственной старости или смерти не коснулась его. Пожалуй, он не столько именно опасался не успеть, сколько стремился успеть, спешил исполнить всё, о чём мечталось, достичь всего, на что способен. Что в этом есть и доля опасения, тревоги за своё будущее - ясно осознал лишь сейчас. Но папа и мама, Берен и Лютиэн... он с детства знал об их участи. Ему даже казалось - он не знал, действительно ли казалось или в самом деле было так - что мама чуть-чуть изменилась с тех пор, как он был маленьким. Может быть, стала ещё прекраснее, но в этом было нечто сродни разгорающемуся дню, который со временем сменится вечером. Закатный свет тоже может быть так же прекрасен, как и рассветный. Только ему суждено неизбежно угаснуть.

Они не страшились этого. Они уже умирали. И всё же перенести это самому казалось ему более тяжёлым испытанием, чем юношам из эдайн: для тех смерть родителей от старости виделась пусть горестной, но частью естественного хода вещей. Совсем не тем, чем была бы преждевременная гибель молодых. Диор же вырос среди эльдар, и потому для него естественным было обратное: когда прадед, дед, отец и сын, равно полные сил, вместе охотятся на птиц или соединяют свои голоса и флейты в единую мелодию.

Отредактировано Dior (15-11-2017 13:46:17)

Симпион видел отличие Диора от юных эльфов, но и назвал несходным с людьми. Наверное, так и должно было быть: он - полуэльф. Не вполне эльф и не вполне человек.

"Странно, что Зелёные эльфы не превратили это слово в прозвание. Быть может, в Дориате превратят? Диор Полуэльф", - он словно попробовал на вкус, но не разобрал его - оттого, что продолжал отвечать Симпиону. Синда надолго умолк, когда Диор сказал о том, что ему, наверное, придётся хоронить Берена и Лютиэн. Печально умолк - как показалось юноше.

Конечно, синдар знали о выборе Лютиэн. И всё же...

Он постарался представить себе, каково это для жившего в мирном и светлом краю, где всё остаётся неизменным. Всегда правит Тингол, и Мэлиан всегда хранит благоденствие страны. Всегда защищают границы Бэлег и Маблунг. Всегда слагает песни Даэрон, и всегда Лютиэн танцует на полянах, возвращая весну.

А потом Лютиэн уходит с человеком, умирает и  вновь возвращается к жизни - чтобы однажды умереть вновь, уже навсегда. И её уже не будет в этом мире...

"Быть может, мне не стоило заговаривать об этом? Это не новость для Симпиона, но только напоминание о горестном... Или - нет?" - ведь сейчас Лютиэн жива и счастлива. Это случится только в будущем. Ещё он задумался, что лучше: оказаться Смертным или Бессмертным. В первом случае он в своё время разлучится с мамой и папой хотя бы не до конца мира, но тогда у тех, кто будет горевать о Лютиэн, не останется и того утешения, что где-то живёт её сын.

Это была какая-то новая, странная и печальная мысль: что он может стать для кого-то утешением. И именно тогда, когда сам будет в нём нуждаться. Долго размышлять о том Диор, однако, не стал. Не стал и прерывать дум синда.

Скачка по равнине продолжалась. С Ночным Туманом почти поравнялся ещё один конь, вороной; шёлково поблёскивала его грива, матово - гладкая, лоснящаяся шерсть. Вначале он бежал позади, но понемногу обгонял других, пока не оказался рядом, лишь чуть-чуть отставая.

Первым седоком был один из нолдор, вторым - Мэорд.

- Ты не утомился? - спросил он юношу. Тот кивнул с улыбкой: да, но мне это не помешает. - Уже совсем близко...

В голосе его слышалась не чтобы настоящая тревога, но некое беспокойство. Напомнившее Диору ещё об одном вопросе, что стоило задать.

- Симпион, - обратился он к синда. - Как стоит вести себя гостям Амон-Эреб? Есть какие-то особые обычаи и правила, о которых стоит знать заранее?