Аикарамат

Погоняемые нетерпением, ощетинившись железом, эльфы тихо бросились вперед. Перед входом в Логово лениво мялись с ноги на ногу четверо орков, но лучники сняли их еще на подходе. Далее, на лестнице никого не было - и эльфы беспрепятственно спустившись вниз подошли к самой решетке. И тут воины услышали крик, приглушенный расстоянием, но полный безотчетного страдания.
"Нумендиль!" - мысленно крикнул про себя феаноринг и бросился в допросную. Ему казалось что он точно знает чей это голос, пусть и искаженный болью; но быть может эльф сейчас любой крик принял бы за страдания друга, ведь его сознание, находившееся столько времени в напряжении не могло думать ни о ком другом. Крик бился в его ушах, казалось разрывая душу от сострадания.

С небольшим отставание отряд побежал за своим командиром. Мистэ шел с тяжелым сердцем - еще до начала их спасательного похода Аикарамат взял с родича обещание.

- Я думаю что будет выглядеть все примерно так: мы как можно более незаметно подходим к Логову и бежим вниз, на боковые тайные проходы, пока не обращая внимания. В "каминном зале" натыкаемся на Саурона, которого я сразу же занимаю собой. Мне хочется верить что не направляемые его волей, орки не двинутся с места. По этому, когда поединок начнется, отряд убивает тех что видит,  и уходит, забирая пленных и раненых. Желательно так же стремительно как появился. А я остаюсь победить и сразу же всех нагнать.

- Это безумие и ложь. Ты не победишь один. - Командир хмурит брови.

- Скорее всего. - Аикарамат невесело усмехается. - Но другого варианта нет. У вас не будет возможности удара мечем. Его Силы хватит что бы одному с нами разобраться. Как он сделал это при Тол Сирион. А орки лишь довершат начатое. Все на что я надеюсь, это напасть на него со своими чарами и заставить защищаться, таким образом связать его поединком и дать вам время уйти. Но при этом - вспомни поединок Артафиндэ. Все кто не успеют убраться из поля действия схлестнувшейся воли, будут в оцепенении ждать результата чьей-то победы. Ни враги не смогут напасть, ни мы атаковать их. И если я проиграю, то все кто будет на моей стороне окажутся беззащитны перед Темным.

Менестрель снова усмехнулся и нервно облизал губы.
- По этому - скорость наша надежда. Пока я торгуюсь с Саурону и мы заговариваем друг другу зубы, надо что бы вывели пленных из темницы, что в коридоре. И - прочь из допросной. - Эльф скривил губы и посмотрел на Мистэ. - Я не Инголдо. Ты же знаешь... у меня слишком много сломов в душе. И Саурон знает о многих из них. У вас... будет не много времени. Вы не должны терять его. Я же постараюсь победить или хотя бы погибнуть с честью.

- А что будет если ты не победишь и не погибнешь? - Невозмутимо спросил кано.

И Аикарамат лишь покачал слегка опущенной головой, пряча за улыбку сжатые зубы.

- Тогда ты расскажешь про меня Лорду и, быть может его брат даже сложит про меня балладу.

- Не много ли чести? - Хмыкнул Мистэ.

- Поклянись! - Потребовал Аикарамат. Повисло молчание. - У нас нет другого шанса. Ты это знаешь.

- Клянусь. - Глухим, тяжелым эхом откликнулся второй феаноринг.

И вот вслед за Аикараматом отряд влетел в допросную. Самому менестрелю показалось что за время их отсутствия почти ничто не изменилось - все так же в клетке томились эльдар, все так же на цепях был растянут Нумендиль... наконец-то прекративший кричать и бессильно повисший в путах, удерживаемый за волосы Врагом. Весь пол был запятнан кровью, полукольцом вокруг своего Господина столпились орки, с любопытством глядя на эльфа. Чувствуя как сердце колотится в горле, а лицо краснеет от гнева, феаноринг двинулся к Темному. А Мистэ с большей частью отряда, не теряя ни секунды, бросился вдоль стены в правый коридор, выводить пленных, пока Саурон еще не пришел в себя от изумления.

Аикарамат

Саурон обернулся и его лицо выражало удивление и гнев. Но короткое движение и... из просто пленника Нумендиль превратился в заложника, а орки, с оружием в руках, встали перед нолдо и своим Господином.

- Стой, где стоишь, - опомнившись, прикрикнул на него Саурон. - И собачонок своих отзови.

Аикарамат холодно засмеялся в ответ.

- Скоро они все будут здесь. За моей спиной, - нолдо взмахнул обнаженным мечом, словно показывая где именно выстроятся эльфы. - И когда мы вцепимся в тебя, ты узнаешь длину зуб собачонок!

Расчет был простым: убедить Саурона что они не понимают всего могущества противника и хотят напасть на него в открытом бою. ведь для Темного было бы так же удобнее справиться с ними когда все будут в одном месте...

- Неужели ты вернулся за этим? И феаноринг сжал зубы и непроизвольно сделал шаг вперед, услышав как хрустнул сустав в плече друга. Что это, вывих, перелом? Тху больше не заслонял пленника и можно было видеть что Нумендиль весь покрыт засохшей кровью, а на его боку темнеет жуткая рана. "Что ты успел вынести здесь друг? Неужели все пять часов ты провел вот так, на вытяжку в этих цепях?"

- Да, - яростно ответил Аикарамат, - я вернулся за другом, и ты мне его отдашь! - Голос эльфа звучал непреклонно, уверенно, с силой не терпящей возражений. Но имя этой силы было боль и отчаяние. Почему-то, в своих планах по освобождению родичей, эльдар не учитывали что Темный может взять заложника... И что этим заложником может оказаться Нумендиль. "Что же делать!" - в отчаянии думал нолдо. Надо было вырвать друга из рук Саурона до начала поединка по тому что в другом случае... Это означало что Нумендиль останется здесь и его судьба будет зависеть от того сможет ли феаноринг победить. А феаноринг... не сможет!

Звуки боя в темнице стихли, но родичи вместе со спасенными еще не появились. Зато подоспевшие эльдар, из тех что заклинили решетку, уже вытащили из клетки находившихся в ней пленников. Аикарамат не мог видеть их, но слышал по звукам.

Аикарамат

- Молодец, - одобрил Саурон вслух. - Привел мне обратно мою собственность, чтобы не пришлось бегать по лесам. Хвалю. Может, даже награжу.

Саурон все еще был... не столь уверен как мог бы - он не нападал. И это был единственный доступный знак и самый лучший. Но... что же с Нумендилем! Как вырвать его? Аикарамату показалось что это его сердце висит сейчас на цепях.

- Наградишь? - усмехнулся нолдо. - Такой скупердяй как ты? И чем же? Так же ли ты высоко награждаешь как нолдор? Я не уверен.

Было глупо, очень глупо показывать Саурону свои чувства - но нолдо не успел подумать прежде чем сделать. Это было случайно, инстинктивно, повинуясь сердцу... И теперь за это придется платить. Нолдо был зол на себя, но - не сейчас! Свою вину он сможет оплатить после, сейчас же - как спасти друга? Вот все что было важно.

- Забирай, - великодушно разрешил враг. - Должен предупредить, что цепи зачарованы, и без моего вмешательства ты их не снимешь. Но у тебя же есть меч! Ты случайно не из народа Маэдроса?

Лицо эльда снова вспыхнуло. Пленение Маитимо было мучительно для лорда и Верный видел все, будучи неотступно рядом.  И как...  как эта тварь смела так говорить!

- Освободи его! - потребовал феаноринг. Но это было бесполезно и глупо. Нолдо понимал это. И пошел на отчаянный шаг. - Если ты боишься остаться без заложника, или думаешь что он изменит твою участь - возьми меня вместо него. Полный сил пленник, не лучше ли это чем замученный и травмированный?

В этот момент первые пленные, выводимые воинам, появились из коридора. Но... путь к отступлению был закрыт волколаком. Аикарамату безумно хотелось развернуться и посмотреть что происходит за его спиной, но одновременно хотелось и не выпускать друга из поля зрения. Ни на секунду.

А вот Мистэ, вышедший из коридора один из первых, моментально понял ситуацию. Аикарамат... он был полон сил и жизни, но его нельзя было больше рассматривать как живого. Родич должен будет теперь удержать Саурона ценой своей жизни или свободы. А Мистэ должен вывести беглецов. Что бы деяния Верного не пропали даром. Не делая резких движений нолдо вышел вперед и другие воины прикрыли пленных. Можно было расстрелять волка прямо сейчас, но это могло спровоцировать Темного к ответным решительным действиям. А это сейчас слишком рано. И Мистэ ждал - пока все остальные эльфы выйдут из темницы и будут готовы к бегству.
"Удачи, Аикарамат", - неслышно прошептал нолдо.

Аикарамат

Конечно же Саурон лишь посмеялся над ним:

- Отдавать или не отдавать что-либо может лишь тот, кто владеет объектом сделки. Твоя свобода и жизнь и так принадлежит мне с того момента, как ты пересек порог моего дома, глупец. Предложи что-нибудь еще. Что способно меня развлечь. И быстро, пока мне не надоело.

- Моя свобода еще при мне, как и моя жизнь. Лишись я жизни в бою - и ты не получишь ничего, - возразил феаноринг. - Но полагаю что ты хотел бы от меня больше. Например что бы я встал на колени? Или, быть может, поклялся в чем-то? Будь разумен, сделка требует равных по силе условий, я же прошу у тебя всего лишь одного из пленных, а не голову Моринготто. - Шансы на то что друга удастся спасти почти исчезли и Аикарамат понимал это, хотя внутри все холодело от такой мысли.

И нолдо тянул время, стараясь говорить Тху то, что могло бы быть тому приятно. Эльфы продолжали выходить из темницы, у входа уже собралась толпа, но проход по-прежнему охранялся волколаком и квэнди, ощетинившись оружием бездействовали, словно в нерешительности, то и дело поглядывая на своего предводителя, который не знал как вызволить друга. Словно бы эльфы не решались на бой, видя заложника. Да... эта ситуация должна была быть забавной для Темного и безвыходно-мучительно для Аикарамата.

- Видишь ли, то, что ты назвал недостатками своего друга, для меня - его достоинства. Он уже готов к разговору по душам, а с тобой все придется начинать заново - и кто знает, выйдет ли так же удачно, как с Нумендилем. На него я потратил пять драгоценных часов. Ты поймешь меня как мастера, не так ли? - Жестокий улыбнулся широко. - Тебя еще Феанор учил уважать плоды чужих творений, должно быть?

Нолдо упрямо наклонил голову и скрипнул зубами. "Пять часов! Друг..." А сравнивать это с работой мастера и вспоминать при этом Феанаро... Гнев питал нолдо:

- Когда кто-то слишком много лжет, ему перестают верить и в правде. Пять часов назад ты говорил мне про Нумендиля тоже самое. Но я не верю тебе. Должно быть ты потратил пять часов в пустую.

Запрокинутая голова друга и волосы в кулаке Темного... И как одновременно трудно смотреть на белое, изможденное лицо, и невозможно отвести взгляд. "Ему же нужен целитель!" - билась в голове глупая фраза.

- Так что положи-ка оружие к ногам и иди сюда. Поговорим. Или подождешь, пока менестрель придет в себя? Я могу поторопить события, если хочешь.

- Нет! - Выкрикнул эльф и снова в порыве шагнул вперед, но не смел идти дальше. На его лице отразилась мука и внутренняя борьба - феаноринг специально не скрывал чувства, желая приковать к себе интерес Саурона. Краем глаза Аикарамат заметил что больше нет тех кто выходил бы из коридора с камерами. Значит все здесь... Пора... Им надо уходить, а ему оставаться... и Нумендилю тоже. "Прости друг... Не вижу шанса как тебя спасти!" И это было ужасно.

- Время! - выкрикнул роквен условный сигнал и с отчаянием отшвырнул от себя щит. В тот же момент за его спиной запели тетивы и послышался предсмертный визг и хрип волка. - Я складываю оружие и иду говорить к тебе, как ты и желаешь! - Гулко звякнул о плиты оброненный меч и, разведя и приподняв руки нолдо сделал еще несколько шагов к умаиа. И в этот момент ему показалось что он только что перешел пропасть что отныне отделяет его и Нумендиля от родичей, которые должны обрести свободу. Зала стремительно пустела.
- Я выполнил твои желания, я отбросил оружие и стою пред тобой. Я готов даже остаться здесь с тобой и прошу - отпусти Нумендиля. - Все слова были уже пусты и бесполезны. Даже если Темный согласится, друг обречен, ибо нет времени ждать пока его освободят: родичи должны были отступать и не задерживаться. Даже для того что бы забрать его друга. Но нужно было убедить Оборотня в обратном. И нолдо старался это сделать:

- Чего еще ты от меня хочешь? - Горько воскликнул феаноринг, позволяя состраданию и долгу подчинить свою гордость. - Неужели я должен молить тебя на коленях? - Плечи нолдо были опущены и казалось он и правда колеблется и почти готов рухнуть на колени перед Темным.

При этом Аикарамат напряженно прислушивался, что бы знать когда последний пленник выйдет из допросной. И как только это случится - ударить по Саурону чарами, начать поединок.

Похоже Аикарамат где-то ошибся  сказал что-то не то... Ну конечно - он назвал Моринготто по имени! И Саурон, издеваясь, продемонстрировал то, что феаноринг видеть не мог - окровавленную руку, означавшую что спина друга истерзана. "Что еще с тобой произошло за эти часы, чего я не знаю?!" И нолдо с тоской подумал что оборотень прав - Ты еще научишься замирать в ужасе при имени Властелина, эльф. Но замирать и затыкаться не одно и то же...

Нолдо почувствовал что мир колыхнулся вокруг - Саурон призвал свои чары. Не здесь, не вокруг... значит направил их на родичей, значит все смогли выбраться...

- Взять живым. - лязгнул приказ. Орки двинулись вперед и тогда нолдо атаковал - песнью чар, направленной против Оборотня, бросающая вызов его владычеству.

Он пел
О радости, о мире где сияет солнце, где небеса благословлены и полны ветра, о свободе и безмятежности, когда можно скакать по холмам с долгой травой рука об руку с другом... - Эльф прекрасно понимал что было ошибкой упоминать о дружбе, но... он не мог не думать о Нумендиле. А в песне чар не получалось лукавить. То что у тебя на душе, то и было твоим оружием, но то и грозило тебе поражением.

Аикарамат

Аикарамат даже удивился тому, какой эффект вызвал его удар - Тень ощутимо отступила, попятилась; но собравшись с силами накатила с новой силой, угнетающей, беспросветной.

- Друг? Тот, кого ты предал и предашь еще не раз?
Солнце в светлом видении затянула ночь, а на горизонте, к которому стремились возомнившие себя свободными беглецы, полыхали корабли.

И Аикарамат пошатнулся.
Но удар Саурона прошел вскользь, лишь краем задев то что было бы открытой раной. Темный оставил тему друга и рассказал от Роке нолдор, о том что впереди у беглецов лишь предательство и тщетная надежда. И феаноринг снова понял голову.

Нет! Не предательство их ждет, но преодоленные беды. Развеялся пепел и забыта кровь, и нолдор объединены Маитимо, тем кто прошел козни и жестокость Врага и отныне пример для всех пленных. И в этом послание для всех - ни Тьма, ни ее Господин не всесильны!

Горем и скорбью отозвалось сердце, при виде Финдэкано и разгроме в битве - но разве стойкость сопутствует лишь победам? Враг силен, а силы эльдар и их друзей рассеяны и сметены, но каждый кто жив и свободен все равно будет сражаться, каждый кто пленен будет говорить "нет" сколько у него хватит сил. Тьма могуча, но бессильна, в третий раз повторил феаноринг.

Но Дориат закрыл границы, глухой к гибели родичей, даже беженцев не ведавших оружия. А за границей королевства сиял Сильмарилль и требовал исполнения Клятвы. И гнев рождался в душе нолдо, ярость крыльями взметнулась в душе роквена - Синдэколло предал всех, не выйдя в битву, он, как и Моринготто, звавший себя владыкой Нолдолондэ, все эти столетия знал спокойную жизнь лишь благодаря мечам нолдор. Пусть же теперь узнает каково жить с орками в соседях, а потом - да! Потом они придут в Дориат и отберут то, что им принадлежит. - И феаноринг, пошатнувшись вновь, упал на колени. И уже склонялся к земле, когда Саурон допустил ошибку сказав о Нумендиле.

По тому что Аикарамат верил другу. И верил что нолофинвинг отдал бы ему Камень и был бы рад что Клятва хоть частично исполнена, и что мир и еще более крепкая дружба наступит тогда между Домами. - И эльда выпрямился и смог подняться на одно колено. А потом ударил в ответ, единственным что у него было:

Дружба и любовь, которая столь чиста, что преодолевает страх и совершает безумства, и бывает побеждает сам Рок...

Это было шатким аргументом, но на большее менестреля сейчас не хватало. Он держался за Нумендиля как за спасительный путеводный луч звезды.

Аикарамат

В ложном пламени перед Аикараматом вновь заплясали блики и соткали образ Феанаро. Менестрель вздрогнул, при виде Лорда, тень былого коснулась души... и феаноринг засмеялся. По тому что он уже однажды чуть не умер из-за этого обмана, но дружба, забота друга о нем, и страх оставить Нумендиля одного удержали на грани. И тогда, в прозрении предсмертия нолдо понял - его Лорд не чудовище. Феанаро и его сыновья могут быть жестоки и злы, но не будут совершать подлого. Не потребуют оставить раненного родича. Прочь морок! И с усилием, но нолдо поднялся вновь, широко расставив ноги, что бы устоять.

Что ты ответишь мне, Саурон-вонючка?! Есть пределы что мы не перейдем, но остался ли предел для тебя? Ты один и заброшен, не зная более Единого, помня его бескрайнюю мощь и зная что если тебе не удастся сломить нас, то ты окажешься один на один против его гнева. Что ответишь ты, куда спрячешься?

Нолдо ликовал, полный ярости, видя как смятен и напуган его противник, но смех эльфа слился со смехом умаиа, а чувства феаноринга со словами ответа Темного.

Нет, Аикарамат не верил что мир забрали у Детей и отдали аинур, что сами были лишь устроители и слуги... но Саурон был прав в другом. В том что эльф знал, является неверным, но не мог иначе - ярость и ненависть вели его, и не только ненависть к Врагу, но и жгучая обида на Валар, и ненависть к Синдэколло... И так же знал менестрель что никто не вступится за них и не придет на помощь; изгнанники, лишь игрушки Рока. И только от них зависит смогут они умереть достойно, или став рабами, но итог все равно один... И некому заступиться за них, Детей, брошенных один на один с Тьмой и падшими аинур.

И эльф упал на колени, упираясь обоими руками в пол, а слова страшного заклятья все продолжали звучать. И Нумендиля обещали сделать очередной жертвой, размолотой этими ненавидящими все свободное жерновами. А за страшной гибелью будет лишь Мандос, чья тюрьма не станет милее, ибо это тюрьма тех кто обещал защиту, но обманул и оставил их на погибель... Предательство было со всех сторон... И эльф неотвратимо терял силы, упал опираясь о локти, но из упрямства смог поднять голову и посмотреть на врага.

- Пусть предают все, хоть весь мир - но я пока остаюсь верным. И значит у мира еще есть точка для опоры.

Собственное отчаяние давило нолдо куда больше чем пресс воли Саурона. Даже, наверное, наоборот -  присутствие врага питало ненависть,  которая заставляла упрямо сопротивляться. У эльда не было сил подняться, но он ответил.

Лорд далеко и вне опасности, иначе Темный бы уже давно хвалился бы удачей. А Аикарамат здесь, и служит Лорду наилучшем из возможных способов - спасает родичей, выигрывает им время, пока Саурон так глупо попался в расставленную эльфом ловушку. И родичи уйдут и спасуться - лишь в Логове живет Тьма, но сам лес еще недавно был очищен Союзом Маитимо, и не успели в нем завестись твари. По этому беглецы уйдут и след их затеряется, и Саурону никогда не получить их назад. Зато спасенные будут знать что воины Тьелкоромо сражались за них, и передадут весть дальше и это принесет славу стойкому Дому и послужет большему объединению эльфов.

А что скажет Саурон, когда вести о том как его провели обойдут не только свободные земли, но и постучатся на Север? Уже второй  поединок после которого великий командир Ангамандо остается в дураках! Моринготто должен задуматься, а не сменить ли ему любимца за непригодностью.

Но... Нумендиль безвольно висел в цепях и, едва начиная поединок, Аикарамат знал что скорее всего обрекает друга на страшное... Да, он не смог спасти того, кого хотел бы спасти больше всего... Можно отнять надежду, но что делать с тем у кого надежды и так нет?

Феаноринг почувствовал страх Саурона, ничуть не меньший чем в первый раз... И засмеялся, приподнимаясь с пола на локте. Но тут же эльф увидел мысли Темного - умаиа боялся его. Боялся настолько что был готов уничтожить. Убить, не допустить до Владыки... И... подобрал слова, которые раздавили нолдо.
Аикарамат лежал тупа глядя на свою руку и видел как из-под пальцев просачивается кровь. И эльда знал чья она... его родичей... Враг лгал что это они отдали Камень, конечно же нет, но... нолдо слышал то, что недоступно было слышать даже Саурону - зов Клятвы. Она просыпалась, поднимала голову, призывала и требовала... И если роквен выйдет отсюда, то  да, лишь что бы служить Северу. Что делать с тем у кого надежды и так нет? Раздавить отчаянием, которому нечего противопоставить.
И феаноринг ничего не ответил противнику. Но он собрал все силы что у него еще остались что бы... разбудить своего друга. Висящего в цепях на вывихнутом или сломанном плече... разбудить что бы Нумендиль знал и был свидетелем. Что бы... его было не менее опасно отправлять к Моринготто чем самого феаноринга. Эльда не мог победить и спасти друга, но мог хотя бы принести им обоим смерть, избавляя от еще более страшной участи.

Силы стремительно уходили, а друг, напротив, приходил в себя. В еще не полностью вернувшееся сознание ворвались обрывки поединка, Нумендиль услышал страх Саурона, торжество феаноринга, а потом и его глухое отчаяние. И тут нолофинвинг застонал, возвращаясь в тело, а Аикарамат услышал последние слова противника, добивающие его.

Свет в глазах померк, но проваливаясь в небытие нолдо испытывал мрачное удовлетворение. Он получил от поединка куда больше чем ожидал: не только родичи смогли бежать, но и их с Нумендилем теперь ждала смерть. Они сдохнут здесь, вряд ли легко, но все же, они не попадут в Ангамандо, где в одном Враг узнает старого насмешника, а в другом - друга Турукано.