Гору орочьих трупов оставили позади отступавшие эльфы - но кого волновали их жизни? Горстка оставшихся в живых утащила одиннадцать упавших, сбитых с ног, раненых квэнди в узкие щели тайных проходов, разверзшихся по обе стороны коридора. Позади доносился победный рык волколаков, вонь паленой шерсти.
Но на огромной широкой лестнице никто не ждал  уцелевших в битве беглецов. Сверху лился приглушенный вечерний свет. Видимо, с момента пленения Аикарамата и Нумендиля прошло около суток. Если подняться наверх - можно обнаружить следы их короткой стоянки.

Даже песнь искажения замолкла, тишина казалась мертвой и безнадежной.

Отряд почти достиг места, где после предыдущей схватки Аикарамата и Нумендиля с орками все еще валялись трупы врагов, впрочем, уже слегка обглоданные какими-то здешними тварями, когда за спинами замыкавших раздался негромкий шипящий голос.
- Быстро же вы умеете бегать, когда захотите.

Обернувшись, эльфы могли видеть фигуру посланца в черном балахоне: и снова его сопровождал волк, в пасти огромный зверь держал непонятный сверток - издали не разглядеть.

- Один из вас, глупых зачинщиков мятежа, оказался поумней другого, и приполз к нам на коленях, умоляя о милости. За это мой добрый и честный господин сохранил жизнь десятку никчемных рабов. Как обещал. А ты, - он махнул в сторону Аикарамата, - спрятавшийся за чужими спинами, опоздал.

Волколак выронил из пасти обрывок плаща, из которого выпали на землю окровавленные куски того, что некогда было живым. Руки, части тела... не было только головы.

- С головой поступим по твоему совету. Это лишь первый из десятка, - тварь явно улыбалась, хоть лица и не было видно. - Твой дружок громко вопил, умоляя пощадить этого раба, поверить, что ты передумаешь и вернешься. Эльфийские витязи ведь не бросают своих! Но расскажу ему, как было дело, не печалься. Первым мы выбрали синда. Тебе его не очень-то жаль, верно?

Отредактировано NPC Darkness (24-06-2017 20:00:15)

- Торговаться?  - враг рассмеялся холодно и жестоко. - Вы проиграли, и вам нечего предложить великому господину. Но если ты бросишь оружие, сдашься и встанешь на колени...   - казалось, тот,что  назвался Голосом своего Господина, смотрит только на Аикарамата, и вокруг нет никого более, - я выслушаю твою просьбу и исполню ее. Одну. Выбирай!

За горизонтом вставал кровавый закат. Но эльдар могли увидеть в нем не только кровь - но и пламя, что сопровождало их на пути.

Непросто было угадать мысли того, чье лицо скрывал капюшон. Но волк поднял морду, обратив взгляд на Аикарамата, и облизнулся, как будто голодный пес, угадавший сытный ужин.

- Ты высоко ценишь себя, нолдо, - с явным интересом проговорил посланец. - Но вот неприятность: моему господину угодно было бы вернуть в свой дом кузнецов. Твой друг - кстати, как его имя? - успел признаться на допросе, что он тот мастер и певец, что плел чары в вашем бессмысленном бегстве. А чем ты заинтересуешь меня настолько, чтобы выкупить своей свободой свободу целого отряда?

Волк изогнул шею, наклоняя голову ниже, - и рука, скрытая рукавом, вновь легла к нему на спину.  Могло показаться, что они поддерживают безмолвный контакт.

На мгновение повисло гнетущее молчание. Первым отозвался один из тех эльфов, что согласились принять лечение черным зельем: пепельноволосый то ли синда, то ли нандо-лучник.
- Мы все были в плену и знаем, на что обречены оставленные в руках темного собратья. Разве мы посмеем уйти, если есть шанс сражаться?
Стоявший рядом с ним квэндо побледнел и опустил глаза. Но, справившись с собой, согласно кивнул.

Артэхало пробрался к товарищу по оружию.
- Сделаем так, - предложил он. - Разобьем лагерь в конце оврага, у удобного выхода. Так мы не пропустим, если к врагу придет подкрепление, а то и сумеем его остановить. В лагере оставим поутру раненых и с ними - четверых воинов дозором. А остальные вернутся - выжечь осиное гнездо, если получится.

Лишь один из эльфов, высокий воин, неистово сражавшийся в авангарде, лишившийся копья, застрявшего в одном из орков и чудом не получивший новых ран, сложил руки на груди. Волосы его были неровно обкромсаны, и не скрывали пунцовый румянец на щеках и зло сжатые губы:

- Это безумие - терять вырванную из пасти Тьмы победу ради обреченной на провал попытки! Мы никому не поможем! Завтра или послезавтра сюда явятся конвоиры за пленными. Оттуда. С Севера!

На говорившего обернулись: кто со страхом, кто с недоумением.

- Забыли? Он говорил нам.

- Я должен был идти с тобой, в числе кузнецов, - отозвался один из тех, что был вызволен из клетки. - И с нами Келебринг, командир. А теперь он остался там, внизу.

Говоривший развернулся к Аикарамату.
- Не только ты оставил позади друга. Мы пойдем с тобой.

*******
Когда сознание прояснилось, Нумендиль обнаружил, что, в сравнении с недавним положением, выиграл он немного. Правду сказать, он бы и вовсе назвал это: проиграл - если бы не разгромленная клетка напротив него, зияющая выбитыми прутьями, как беззубым ртом. Пустующая.
Вряд ли выдранный из потолка крюк восстановили так скоро, оставалось лишь предположить, что таковых здесь было с запасом. Но руки эльда теперь были прикованы к потолку по одной, а запястья охватывали грубые тяжелые "браслеты" кандалов.  Ноги были, как и в первый раз, скованы цепью, а дальше эта цепь вела куда-то дальше. Нолдо, к которому на этот раз способность размышлять возвращалась как-то особо неохотно, тупо проследил взглядом, куда ведет эта цепь. И нашел, что по соседству с ним, так же распятый между полом и потолком, висит еще один эльф. Командир эльдар из клетки, воин из верных Финдэкано, которого волколаки схватили первым. Аикарамата не было видно, это принесло короткую радость, помогая поднять голову выше, попробовать отыскать хоть какую-то опору для ног, смиряя кружащийся мир. Значит, большей части пленных, кроме нескольких замыкающих, удалось уйти! И все было не зря.

Самое время было бояться за тех, кому повезло меньше. И... за себя. Впрочем, состояние тела очень отвлекало от каких-либо мыслей вообще, помимо заботы о собственных проблемах. Навязчиво возвращалось похожее на бред подозрение, что, если так и пойдет дальше, однажды руки оторвутся от всего остального. Как ветки у дерева, на котором повисла гроздь мальчишек, забывших, что у дерева не было планов вынашивать столь тяжелые плоды. Эта мысль показалась несуразно забавной, и эльда фыркнул вслух. Но наружу почему-то прорвался не смех, а стон.

Келебринг был уже... опытен в подобного дела забавах, не искушен, но опытен, и на такой мелочь как рваная рана в плече уже не обращал внимания. "Что же... надо будет его немного расшевелить" - улыбнулся своим мыслям Саурон.
Второй же эльф... глядя на сородича старался оказаться не хуже. Это... забавляло. Ломать гордецов было всегда приятно. Жаль на этого не хватит времени, но хоть немного нужно будет подготовить его к отправке к Господину.

Лицо нолдо было холодно и не проницаемо - "Значит ты не боишься? И умеешь терпеть." - отметил про себя умаиа. Но вот раскаленный металл мало кто мог вынести спокойно - и эльф дернулся, но все же не заорал; прокусил губу, дернулся-отвернулся, но... только сдавленный стон, все что удалось извлечь из той проклятой гордой глотки! Однако Саурон не отчаивался - это только начало. А скоро здесь будет второй зачинщик и остальные пленные... Не сдерживая улыбки Темный отнял прут от раны и ласково взял пленника за подбородок.

- Ну как? - дружески спросила тварь, а сам при этом жадно всматривался в лицо беспомощного узника, заглядывал в глаза, пытаясь поймать мысль, схватить за нее... Но нет, не взирая на боль эльф был еще крепок. Ласково потрепав нолдо по щеке умаиа выпустил его и отступил.

- В прошлый раз ты был более разговорчив. Чего только не наговорил... - Умаия печально покачал головой. - Думаешь я забыл? Нет, помню еще, помню... А теперь ты даже не хочешь имя свое назвать. Может быть спросить у твоего друга, а?

В этот момент на пороге пещеры появился огромный волк. Саурон почувствовал его приближение, а не увидел.

- Что там? - благодушно спросил Хозяин и вдруг понял что... что-то пошло не так. - Где они?

- Он прогнал меня, Хозяин! - особой манерой то ли заскулил, то ли зарычал волколак на своем языке. - Его имя Иакарамат из народа Туркафинвэ! - На согнутых лапах, виновато поджав хвост, огромный волк подполз к ногам Саурона и подставил свой массивный лоб под ладонь хозяина, что бы через осанвэ передать весь разговор с наглецом.
Через несколько секунд умаиа поднялся и лицо его было белым от гнева, а глаза страшны. резким движением выхватив из горна длинный и тонкий прут, Саурон стремительно двинулся к пленникам. Свободной рукой схватил за волосы Келебринга и развернул его голову лицом к Нумендилю.

- Смотри же! Все что сейчас произойдет - могло бы и не быть, если бы ты не упрямился!

И отступив на пару шагов Саурон наотмашь хлестнул воина Нолофинвэ раскаленной розгой. Второй раз, третий, четвертый, пятый. Каждый удар долгий, с оттяжкой, позволяющий огненному пруту не только врезаться в тело, но и проползти по нему, оставляя бороздку. Эльда страдал, и Саурон с наслаждением смотрел на его муки. Но их было недостаточно что бы загладить вину Нумендиля.

Закончив экзекуцию Темный с холодной улыбкой, не предвещающей ничего хорошего, посмотрел на неназвавшегося нолдо.

- Итак, ты все еще не назвался. Отстаешь от своего друга Аикарамата-феаноринга. Между прочим он не стал скрывать ни своего имени, ни вашей дружбы, ни того кто он.

Келебринг умел молчать. Умел и выносить боль - отвратительно, гордо, стойко. Это не гасило гнев, но лишь заставляло вспыхнуть с новой силой.

- Да сгинет Тьма!.. - И так каждый раз! Вот ведь мерзавец. Саурон чуть не убил его в прошлый раз, но так ничего и не смог поделать... Пришлось оставить его в клетке и больше не трогать, по тому что перед долгой дорогой нельзя было злоупотреблять чародейским лечением. Но эльда был вынослив и в Ангамандо Господин получит не мало приятных минут... Хотя увы, быть может в конце-концов от гордеца так и не добьются покорности и нолдо останется только убить. С этими нолдор забавно, очень забавно, но... если не смочь подобрать ключик, то раздавить их бывает невозможно. Однако, своими побегом, Келебринг давал умаиа право попробовать его крепость еще раз. Нельзя оставлять мятеж безнаказанным.

Но, к радости Темного, дальше пошло веселее. Эльф молчал, но его тело орало и в конце концов стон сдерживаемый и заглушенный вырвался из-за сжатых зубов. И это была настоящая музыка. Как  бессильно обмякнувший пленник - словно признание нелегких трудов. Саурон взглянул на второго пленника - оценил ли он? О да, оценил. Боль, мучение от невозможности остановить муки родича - вот что сейчас озаряло лицо второго гордеца.

- Не лги, он не в твоих руках!

- О, ты заговорил! - холодно засмеялся Саурон. - Значит для тебя ничто муки собрата по Дому, но при упоминании о предателе из Первого Дома ты вдруг начинаешь говорить?

В это время вновь пришедшие в движения орки быстро и тихо восстанавливали недавнюю клеть. Орки боялись привлечь к себе внимание Темного и работали так споро что от них трудно было этого ожидать. А умаиа продолжил:

- Конечно ты не раскроешь пред о мной свои мысли, так что я не смогу показать тебе правду, но я могу дать клятву именем моего Господина, что эти слова принадлежат Аикарамату! "Даже если вы меня схватите, меня не просто будет заставить склонить перед вам колени. Но у тебя есть шанс получить меня. Я подумаю о твоем предложении сдаться, если ты дашь мне достаточные гарантия что мой отряд беспрепятственно доберется до Димбара." - Темный казалось наслаждался каждым произнесенным словом. - Так как тебе это? Я не получил назад своих рабов, но как радушный хозяин я позаботился о том что бы не скучал мой гость. Сможет ли феаноринг развеять твою печаль?

И Жестокий засмеялся. Было видно что гнев еще не отпустил его душу, а по сверкнувшим предвкушением глазам, было видно что Темный не намерен держать свое раздражение при себе.

- Не хотят ли чего еще мои гости? Может пить? - С этими словами Саурон коротко размахнувшись с силой ударил приходящего в себя Келебринга в грудь по пересечению прожженных шрамов. Запекшаяся корочка лопнула, тонкие струйки крови брызнули в разные стороны. Цепь звякнула, руки вывернулись... Тварь с улыбкой окинула взглядом нолофинвинга, любуясь результатом почти как мастер творением, а потом протянув руку вымазал пальцы эльфийской кровью. И отойдя от одного пленника, подошел к другому. Схватив безымянного нолдо за волосы на затылке, Саурон притянул голову эльфа к себе и провел окровавленными пальцами по его лицу, перечеркивая и измазывая губы.

- Если ты не назовешь свое имя - я нацежу крови из пленных, целую чашу и волью ее тебе в глотку! Подумай - такой ли секрет твое имя? - умаиа злорадно усмехнулся в лицо нолофинвингу и отошел. А "гость" смог увидеть что в помещении появились новые детали обстановки. Возле горна, так же на цепях с потолка и пола, было закреплено гигантское колесо.

- Знаешь для чего это? Нет? Келебринг, не хочешь рассказать своему незадачливому спасителю? Так, по дружески. Ведь вы сейчас будете по-новой проходить весь этот ужас только благодаря ему.

Саурон не особо рассчитывал что нолдор будут делиться друг с другом, но небольшое время на драматическую паузу у них было. Пока орки тащили из темницы первого пленника. Темноволосый нандо. Он упирался и продолжал сопротивляться оркам, не панически нет, продуманно и отчаянно. И все же его подтащили к колесу и закрепили на нем за руки, ноги и шею. Едва оказавшись распятым на спицах эльф затих.

- Так что ты скажешь? - Зловеще, явно надеясь на отказ, спросил Саурон у Нумендиля.

В это время Аикарамат со спутниками как раз разбили лагерь в ущелье и феаноринг приступил к своему чудовищному лечению.

Паршивец хорошо держался. Его тело страдало от каждого движения, в его глазах отражался страх, но этого было мало - нолдо держался, преодолевал себя и даже осмелился дерзить!
- И отряд ушёл? Хорошие вести.

Саурон ненавидел эту гордо откинутую голову, насмешливый взгляд прищуренных глаз, этот тон которым осмелился говорить эльф - "Ты еще пожалеешь!" - прошипел про себя Саурон.

- Не для тебя. - изогнул в улыбке рот умаиа и его длинные жесткие ногти впились в рану на боку Нумендиля. Металл, другие орудия пытки, могли проделать прекрасную работу, но ничто не могло доставить такое удовольствие как собственные прикосновения, когда ты руками мастера чувствуешь как плоть кричит и бьется под твоими пальцами. Ногти прорвали запекшуюся корку и царапнули по оголенному мясу, впиваясь, подцепляя и подтягивая пленника за рану к себе. Неотрывно смотрел Жестокий на бисерины пота, выступившие на напрягшейся коже, на муку на лице, которую эльф так старательно пытался скрыть за своей гордостью... И тут пальцы разжались, отпуская, высвобождая, даря радость.

- Ты будешь кричать. Будешь молить о милости, - с ненавистью прошипел Саурон в лицо непокорному эльфу. И отступил. - Кстати... твои руки сейчас, должно быть, подобны двум стонущим канатам? Поверь, твоему родичу сейчас немного хуже. Он... был не не очень аккуратен, и должно быть потянул мышцы. Ты пока не знаешь как это болезненно, но у тебя все впереди. Просто... поверь пока на слово. Так что помни - каждый раз как ты будешь дергаться, ты будешь орудием пытки для своего товарища.

Саурон был зол. Все так прекрасно начиналось! Собраны пленные мастера в дар для Господина, все приведены в хорошее состояние, почти готовы к отправке и тут - еще одни дар от судьбы. Двое нолдор, рожденных в Амане, один - Верный сдохшего Нолофинвэ, очевидно знающий чары менестрель, второй - феаноринг, что тоже... не плохо. Как минимум забавно, но может его удастся превратить в ценного раба. Господин будет доволен. И кто же знал что от этих двоих будет столько проблем! Сначала они устроили побег, убили почти всех оставшихся у него орков и слуг, а потом, этот пес Туркафинвэ и вовсе увел от него всех пленников. А его друг отказывается ломаться и дерзит. Но... ничего. Ничего. Время есть.

- Завтра вечером сюда придет подкрепление, - разумеется Саурон не скажет им что упустил пленных; он скажет что решил наградить и позабавить конвой. - Мы устроим загонную охоту. Меньше 4х десятков измученных эльфов в лесу, без пищи и воды - ты действительно думаешь они смогут далеко уйти? Нет. Их скрутят, отловят и вернут обратно. А отсюда - вас всех потащат в Ангамандо, к Владыке Арды. Но до тех пор пока придет конвой - у нас еще много, много времени. Ты даже не представляешь как медленно течет время в застенках. Правда, Келебринг? - усмехнувшись обратился Темный к второму нолдо, видя что тот собрался с силами и снова встал гордый и прямой, хоть и бледный, и стоять прямо ему явно давалось с трудом.

Но проклятый, безымянный нолдо не понимал уроков. Ему было мало того что с ним было.

-Ты тратишь усилия понапрасну, Тху,

Лицо Темного покрылось пятнами. Хотелось наброситься на наглеца и терзать его, грызть зубами, рвать лапами, чувствовать его трепет, ужас, слышать его крики... Но нет. Нельзя. Умаиа заставил себя отстранится, взять в руки. Он знал что этот приступ гнева временен, что если его подавить, то сможешь получить куда более сладкую месть, растягивая страдания пленника, наблюдая как его язык теряет остроту, а крики наоборот бьются под потолком... О том что это происходит не с каждым эльфом, а с гордецами и того реже, Саурон предпочел не думать.

Он спрятал полный ненависти взгляд под ресницами и улыбнулся. Мягко. Почти ласково. К тому же, Келебринг явно оценил задумку с колесом. Одно ожидание уже доставляло эльфу больше страдания чем предыдущее наказание. Несмотря на временные потери, Саурон думал что этот вечер вовсе не так уж плох. Пожалуй, совсем не плох. И тут заговорил Келебринг. Темный от досады закусил губу. "И ведь языки им не поотрезаешь!" - мрачно думал умаиа, слушая наставления пленника.

- Он не прав. - покачал головой Саурон. - Я очень ценю сотрудничество. Просто этот упрямец ни разу не пробовал. За каждый твой шаг навстречу я буду тебя вознаграждать, за каждую дерзость - наказывать. Все справедливо. Если ты назовешься - я сниму Келебринга с этой растяжки. Его руки и тело получат отдых. Если же ты будешь упрямиться - ты напьешься крови. В прямом смысле. Подумай.

- Ты, наверное, считаешь меня военачальником или лордом, судя по почестям?.. Если бы это было и так - мне держать ответ не перед никчемной шавкой, которую выкинула с Тол Сирион дориатская принцесса. Прикажи расковать меня, подай кресло, как полагается благородному гостю. Потом поговорим.

Прошло несколько секунд, прежде чем Саурон разжал кулаки и раскрыл глаза.

- Ты отучишься грубить, отродье, - тихо, утробно, хищно прорычал оборотень. - За каждую твою дерзость будут платить другие. Платить страшно. Почему ты думаешь твой гордый родич следит за своим языком, а? - усмешка-оскал исказила лицо.

С этими словами Саурон развернулся и приблизился к нандо, распростертому на колесе.

- Перенеси чашу и колышки, - коротко бросил он орку и вдруг остановился. Развернулся, посмотрел на растянутых нолдор и засмеялся. - Наш скромный гость потребовал себе кресло, Келебринг! Ты слышал? Он сам попросил! Не хорошо не уважить просьбу гостя, что скажешь?

Затем Саурон подошел к привязанному эльфу и сам, с чудовищной силой, разодрал на пленном рубаху. Взял нож и сделал два аккуратных клиновидных надреза на груди эльфа, по три сантиметра в длину и два у основания. Это было неприятно, но не настолько больно что бы можно было насладиться своей работой. Ничего. Всему свое время.

- Это твое наказание, безымянный. Смотри и запоминай, к чему приводят необдуманные слова. Но помни что мое обещание остается в силе. Я справедлив и награжу тебя, если ты пойдешь на встречу - твой родич получит отдых.

После чего Саурон развернулся к нандо, встал так что бы пленники могли видеть все происходящее... если осмелятся... и, подцепив ножом вершину углового разреза, стал медленно и аккуратно сдирать кожу. Эльф, даже туго натянутый, умудрялся дергаться, но не мог отстраниться, и доставлял массу эмоций всем, кто находился в пыточной.
В конце концов два лепестка кож свисали с груди эльфа.

- Подставь под них чашу и собирай кровь, - велел орку Темный. После чего развернулся и с любопытством посмотрел на Нумендиля. На этого проклятого, гордого, стойкого, нолдо.

В это время отряд Аикарамата спал, на часах стояла первая стража.

О да, это было прекрасно. Эльф трепетал, не только его хроа, но и его фэа были наполнены ужасом. Еще сдерживаемым, подавляемым волей, но... все было здесь, на поверхности, можно было почти физически ощущать страх и сопротивление. Саурон был почти удовлетворен.

- Не боишься испачкать руки?

Умаиа лишь усмехнулся в ответ. Нет. Он не боялся. Оно того стоило. В какой-то момент Темный даже подумал а не слизнуть ли и ему с пальцев кровь, как это недавно делал орк. Но... нет, уж больно компания не та.

Нандо тяжело дышал и даже не имел сил скинуть со своего лба руку Темного, которая гладила его по голове, убирая упавшие на лицо, мокрые от пота волосы. Эльфа трясло от отвращения и тварь знала это. Но последняя пытка проняла даже Келебринга. Он стоял с темными глазами, невидяще смотря перед собой.

- Кажется, безымянный гордец постепенно начинает понимать отведенное ему место. - Спокойно, буднично, заговорил умаиа. - Начал осознавать безвыходность своего положения. Ты - Саурон обращался к Нумендилю, - хотел бы биться в цепях, но не смеешь из-за товарища, хотел кричать видя страдания родичей, но заставлял себя молчать, боясь что я узнаю твои чувства. - Оборотень сладко улыбался. - Ты рыдаешь от бессилия и жалости, но ты не смеешь смотреть. Ты на верном пути. - Слова зазвучали вкрадчиво, напевно. - Все идет как по нотам. Шаг за шагом. Ты оскорбляешь меня? Зря, но продолжай! Чем больше ты совершишь ошибок тем болезненнее и вернее ты запомнишь урок.

Саурон взял с принесенного подноса один из колышков - 20 сантиметровую палочку, толщиной с горошину, заточенную с одного конца.

- Ты знаешь, говорят нандор любят собирать березовый сок по весне. Это у них я почерпнул идею как лучше отрезать кожу, что бы кровь сочилась в кубок, а не мимо. - Темный внимательно посмотрел на нолофинвинга. - Ты, конечно, можешь не смотреть, но мне кажется так ты оскорбишь своего родича. Ну, знаешь - никто не увидит его страданий, безмолвно и безвестно сгинет во тьме... Так что ты бы хоть посмотрел. Вдруг... однажды обретешь свободу, встретишься с его родными, сможешь рассказать о том как нандо героически держался... Нет? Ну смотри, как знаешь. Мы отвлеклись. Я говорил о сборе сока...

С этими словами Темный развернулся к распятому эльфу и приставил колышек к обнаженному от кожи кусочку тела. Эльф дернулся - так бывает что перед пыткой силы берутся не весть откуда. Нандо расширенными глазами смотрел на пыточные орудия.
Последовало несколько бесконечных ударов молотком по дереву и колышек наполовину вошел в эльфийскую плоть. То же Саурон проделал и со второй раной. Кровь веселыми ручейками заструилась по ним и закапала в чашу. Во внезапно повисшей тишине капли гулко отдавались, отраженные эхом чаши. Ну... разве что совсем чуть-чуть колдовства понадобилось что бы усилить звук...

- Келебринг, вы так были поглощены вашем родичем, что ты не ответил мне на мой вопрос. Твой друг просил принести кресло. - Саурон зловеще улыбнулся. - Что ты об этом думаешь?

"Не-работает", - вот о чем с досадой подумал Саурон. Паршивец отказывался впадать в отчаяние. Метался на грани, но не переступал черту. И нужно было найти ключик именно к нему... В какой-то момент Темному показалось что он победил, все же заставив нолофинвинга смотреть на муки родича, но - нет! Нолдо обманул его. Эльфа вела его проклятая надежда. Через свою беспомощность и безвыходность - он протащил в подземелье свои надежду и светлые образы. И - передал их пленному. Умаиа почувствовал как шевельнулся незримый мир, как искорка света отделившись от нолдо вошла в нандо и у обоих этого Света стало лишь больше. Проклятье! Что же, сомнений больше не оставалось - гордец тот самый менестрель. Не ахти какой великий чародей, но нашедший в себе силы сотворить чары там, посреди ущелья.

- Ты зря связался с вассалами короля нолдор, тварь! - слабым, но твердым голосом смеялся Келебринг.

Слова хлестнули словно бич по спине. Саурон выпрямился.

- Ты забыл урок что тебе преподали в прошлый раз? - холодно поинтересовался Темный. - Тогда самое время напомнить! Кресло сюда. - коротко рыкнул он на орков. После чего обернулся к обмякшему телу и выдернул из страшных ран колышки. Орк поспешно убрал чашу, уже наполнившуюся на треть, и отступил в сторону, что бы не мешаться под ногами. Саурон же загнул содранную кожу обратно, прикрывая ею раны, и извлек из поясной сумки два пузырька. Один он поднес под нос нандо, что заставило эльфа застонать и открыть глаза; а вторую бутылочку Саурон поднял так, что бы ее увидели пленники.

- Думаю все уже знают что это, не так ли? - в пальцах Жестокого был пузырек с темным снадобьем залечивающим раны. С издевательской улыбкой умаиа откупорил пробку и с высоты, давая капле блеснуть черной живой ртутью, капнул жидкость на рану. Кровь моментально вскипела, горло нандо снова желало разорваться от крика, позволь только хозяин; слух ласкали звуки борьбы эльфа с самим собой. Не дав мориквэндо отключиться, Саурон перешел к залечиванию второй раны.

- Отвязать эту падаль и в клетку! - распорядился Оборотень. Орки сноровиста отвязали нандо, не способного сейчас на сопротивление, и доволокли до свежепочиненой клети. Пленника швырнули внутрь - свободного, но обессиленного и обреченного беспомощно следить за продолжением спектакля.

Тем временем в залу ввезли массивное кресло. Оно было выполнено из перевитых железных полос, местами закопченных, оборудовано ремнями и изобилующее острыми шипами.

- Узнаешь? - Невинно поинтересовался Саурон к Келебринга. - Ведь ты чуть не умер на нем в прошлый раз, не так ли?

Несколько секунд Саурон с ненавистью смотрел на Нумендиля, и большой внутренней борьбы для умаиа стоило не приказать усадить в кресло безымянного пленника. И все же разум смог возобладать над чувствами. Не сейчас... Позже...

- Тащите второго! - распорядился Жестокий, и двое орков тут же юркнули в боковой проход ведущий к темницам. А сам умаиа подошел к Нумендилю и почти без размаха ударил эльфа кулаком в лицо, чувствуя приятную боль в собственных костяшках и слыша рядом перезвон цепей Келебрнга. Да, вроде бы рядом, да не достанешь... Как это... вдохновляет! Следующий удар был в живот безымянного. Нолдо согнулся, насколько позволяли цепи, ножная цепь дернулась рискуя нарушить шаткое положение родича, а Саурон, не дав Нумендилю опомниться, нанес следующий удар - по свежей ране. А потом схватив за волосы снова по лицу, но уже раскрытой ладонью, и снова - в грудь, в живот, в рану. Избиение эльфа длилось не больше пол минуты, но этого хватило всем: слегка запыхавшемуся Темному, чьи костяшки были содраны; Нумендилю, оглушенному и страдающему своей раной; Келебрингу, все же закричавшему и теперь усиленно ловящему ртом воздух, что бы справиться с собой, не орать дальше, мочь удерживать себя на ногах...

Саурон схватил менестреля за волосы.
- Смотри! Смотри что ты с ним делаешь. Ты, не я! Он еле стоит, для него пытка просто находиться вот в таком положении, но не бойся - он гордый, он будет стоять. Пока не потеряет сознания и не повиснет на потянутых мышцах и суставах. Если он еще не очень устанет, то боль вернет его в чувство и он поднимется. А если очень - останется висеть... какое-то время, но потом все равно придет в себя и поднимется. И ты даже не представляешь что он будет чувствовать. Но он будет стоять... и все по твоей прихоти! Ведь я не вырываю у тебя тайны, я лишь спрашиваю об имени. Аикарамат насмехался говоря что вы не скрываете своих имен, а гордитесь ими. Твоему высокомерному другу будет интересно узнать что ты другого мнения. Но - я не против. Ты сможешь стать моим хорошим учеником, быть может тебя тоже скоро начнут называть Жестокий - как думаешь? Лишь одно имя - и Келебринг будет отдыхать. И я его больше здесь не подвешу, обещаю!

Тем временем за спиной Саурона происходила какая-то возня, звуки борьбы - и вот второй нандо, явственно схожий лицом с первым, оказался прикручен к страшному креслу. В клети послышался шорох и руки пленника вцепились в решетку на уровне колена - очевидно сил встать у первого брата не было.

В этот момент эльфы в ущелье сменили друг друга на часах в первый раз.

Отредактировано NPC Darkness (27-06-2017 19:30:48)

Саурон отступил и холодная маска скрыла его разочарование. Менестрель вывернулся из расставленной ловушки. И даже бросал вызов. Гордый наглец...

- Я заказывал кресло себе, а не другим... гостям. Так-то ты выполняешь мои пожелания?

- Ты еще успеешь в нем посидеть. - пообещал Темный. - Келебринг, не хочешь предложить свою кандидатуру вместо менестреля? - Оборотень любовался страхом с которым боролся нолдо глядя на кресло. - Это серьезное предложение. Я не шучу, подумай.

Саурон усмехнулся. И дал знак. Эльф уже был полуобнажен, орки развернули шипы, расположенные на кресле от плеча до локтя и те плотно прижались к рукам нандо, готовые проколоть кожу. Несколько движений ворота - и шипы начали ввинчиваться в плоть. Несколько оборотов - и орки остановились ожидая дальнейших приказаний Господина.

- Это очень занятная пытка, - прокомментировал Саурон. - Боль локализуется не в одном месте, а расползается по обеим рукам. Шипы будут ввинчиваться в тело все глубже и глубже, и твой родич будет ощущать каждое движение ворота. А потом к пластине на которой закреплены шипы поднесут огонь. И острия внутри тела начнут нагреваться. - Саурон был похож на наставника в мастерской. - Уж коль скоро ты столь жесток, я подумал тебе нужно быть в курсе всех деталей. Посмотри как побледнел приговоренный вами. Вами-вами, ведь это наказание за невежливые слова Келебрингу. Ты не нарушал мое условие, и мне некого наказывать за тебя. 

Саурон заставил себя сочувственно улыбнуться.

- Ты отказался щадить друга... - негромко проговорил умаиа. - Это тоже хорошо. Ты начинаешь ставить себя в центр мироздания. Твое сердце черствеет, ты отгораживаешься от боли родичей. Да-да, я знаю, - ласково кивнул Темный, - ты делаешь это из лучших чувств. Не прогнуться, не выказать слабость... Что-то еще, наверное. Но - мне не важно что именно руководит тобой. По тому что главное - это ведет к моей цели. Твое сердце очерствеет. И ты приблизишься ко мне. Так как я и не мечтал, так как ты и не боялся...

Тихие, сдерживаемые стоны раздались за спиной умаиа и Оборотень резко обернулся. Один из орков в ужасе втянул голову в плечи - он увлекся и продолжал медленную пытку, затягивая ворот. Саурон развернулся словно ничего не произошло, но навряд ли орк поверил что ему это сойдет с рук.

- Хоть мы так и не договаривались, но я вознагражу тебя за твой прорыв в обучении. - Вновь обратился Темный к Нумендилю. - Я сделаю то, на что ты так и не захотел потратить свой голос - снимите Келебринга с растяжки. К столбу его.

Разумеется этот поступок не был продиктован жалостью. Просто провиси нолдо еще немного, вполне может повредить себе руки, а простым зельем такое не вылечить. Менестрель же явно не собирался делать что-либо для спасения родича. Жаль... не удалось убить двух зайцев сразу. Но и это Саурон постарается вывернуть себе на пользу.

Обессиленного нолофинвинга освободили, но тут же скрутили не дав даже шанса на сопротивление. Грубо подтащив к столбу, возле горна, эльфу сковали руки за столбом, а ноги, до основания живота, в несколько витков примотали к столбу. Так же цепь, но не натирающую веревку, перекинули через грудь и проведя под мышки закрепили в крюке на столбе. Так что теперь нолдо мог висеть в путах, почти не испытывая боли.

- Наслаждайся моей добротой, - улыбнулся Саурон пленнику. А потом вернулся к креслу и положил руку на его спинку.

Безымянный не смог скрыть облегчения, когда Темный сказал что пытка для него самого откладывается. И цепкий взгляд Саурона отметил это, запомнил, улыбнулся. "Менестрель боится боли" - с улыбкой отметил он.

Но при этом на лице пленника мелькнуло непонятное облегчение, отсвет радости - или показалось?

Келебринг с трудом переносил то что на кресло усадили кого-то за его дерзость. Что же... надо пойти квэндо на встречу.

- Я вижу, Келебринг, что ты огорчен. И моей целью не являются твои страдания ради самих страданий. Видя твое раскаяние я готов отменить приговор, если ты извинишься за свое необдуманные слова.

- Наказание назначает лишь судья. Я видел Намо Мандоса – ты не похож, - разбитый рот мешал улыбаться, но нолдо все же попробовал.

- Вот как? - заинтересовался Жестокий. Слова эльфа как нельзя лучшим образом направляли их к тому о чем хотел заговорить умаиа. - А хочешь побыть судьей сам? Видишь этого орка? Он пытал твоего родича без моего разрешения. Он заслуживает наказания. Прикажи его высечь. И я отправлю этого нандо в клеть без дальнейших пыток. Слышишь? Наказать темную тварь и спасти эльфа от пытки - неужели ты откажешься?

И тут собрался с силами Келебринг:

- Думаешь, что во второй раз я стану дрожать от страха и молить о пощаде? Хочешь... продолжить игру? Я готов.

Саурон поднял бровь. Вот значит как... И заставил себя не сжать кулаки.

- Очень, очень отважно. Пример для подражания любому. Но... быть может твоя готовность и не понадобится. - Оборотень осклабился - Вы слышали нолдор? Я дал вам целых два пути избавить несчастного от пытки. Совсем, сейчас же. Кто же из вас будет его спасителем?