Финрод
Финрод поднялся и двинулся дальше, улыбнувшись Меретиону. Тот, прежде, чем выпрямиться, накрыл ключ ладонями, словно брал его в собой в дорогу, на север.
"Пусть так и будет. Пусть и родники у Нарога поддерживают его в пути. Когда это понадобится".
Сейчас полутэлеро вовсе не казался нуждающимся в поддержке.
- Ветер принёс тучи, тёмные, как наши плащи, - сказал он Финроду, подняв голову. В самом деле, скрываться в такую погоду было легче, чем в ясный день. - Как знать, куда он принесёт нас сегодня и куда - завтра...
Нельзя сказать, чтобы в его голосе не слышалось тревоги, но это была именно та тревога перед неизвестностью впереди, что всегда смешана с надеждами на лучшее. На то, что всё ещё обойдётся. Вопреки и цели похода, и ясному пророчеству.
- И какими, - отозвался Фелагунд не без удивления. - Отчасти этот путь меняет нас, отчасти - открывает друг другу иначе, чем прежде. Следопыту ныне внятна эстель, а ты, как мнится, сумел отыскать амдир.
- Поделюсь и с тобой тем, что отыскал. Я не раз слышал о Пророчестве Севера, - именно "о нём", само Пророчество рождённый в Белерианде Меретион слышать не мог. - Оно предрекало, что Валар будут глухи ко всем мольбам изгнанников; но ты же знаешь историю спасения Маэдроса.
"Если предречённое Владыкой Судеб не всегда исполняется - быть может, и твой Рок не столь уж неизбежен? - услышал в его словах Фелагунд. - Если с Тангородрима можно было уйти не только через смерть, быть может, и наш путь в Ангбанд - не приговор?"
Ещё он почувствовал, что эльф поддерживает этими словами не только и, может быть, не столько себя, сколько самого Финрода. Полутэлеро вовсе не обманывал себя, и - в конце концов, он мог оказаться прав. Однако Финрод не желал прибегать к предложенной опоре. Чудеса случаются - не чудо ли и сама любовь Смертного и принцессы Дориата? - но на них нельзя рассчитывать. Его надежда - иная: замысел Творца будет исполнен, во благо всем его Детям, а как именно - неведомо. Потому он ответил лишь:
- Да, тогда орёл Манвэ ответил мольбе.
"Инголдо!" - коснулся его разума оклик друга, светлый, радужный, искрящийся смехом.
Он мысленно ответил таким же сдерживаемым смехом, уловив образ. Конечно, он помнил своё "купание" в мелкой речке, которую несложно было перейти вброд... только чуть дальше, чем пробежал он. Как барахтался в первый момент, неожиданно провалившись куда глубже, чем ожидал. Как, скоро приняв поддержку воды, обернулся на оклики друзей: "Я пересеку её, вот увидите!" Выбраться на берег, не снимая повязки, ему было бы несложно, но тогда он всё равно выходил из игры, признавал поражение... И он поплыл поперёк легко ощутимого течения. Прямо к выступающим из воды ветвям... В конце концов кое-как выбрался, конечно - насквозь промокшим, вытряхнул из волос ивовые листы и речные водоросли, гордо ответил: "Я всё-таки нашёл правильную дорогу!" И сам же первым рассмеялся над своими словами: да уж, самую правильную, хоть всем советуй всегда её выбирать...
"А ты первый раз обыграл нас всех, но мы тебя скоро разоблачили", - ответил другу Финдарато. Когда Эдрахилю впервые объяснили правила игры, он шёл почти как с открытыми глазами, с легкостью обходя и стоявших на пути, хотя повязку не трогал. Оказалось, смотрел на дорогу через Незримый мир: решил, что именно в этом игра и заключается. Потом и ему, и новичкам, впервые приступавшим к игре, строго объясняли: "Через Незримое не подглядывать!"
Откликом пришла лишь краткая, внезапная тревога перед молчанием. Как у того, кто не мог более поддерживать осанвэ из-за нежданной опасности. Не видя её, Фелагунд отыскал Эдрахиля встревоженным взглядом, затем приметил идущего с опущенным луком Меледира и понял, отчего он угрозы не ощутил: в действительности её и не было. Просто все они сейчас готовы к опасности; если и забудутся, то ненадолго.
Юноша подошёл за подстреленным селезнем, к Берену и Гвэтрону.
- Должен же хоть кто-то позаботиться об ужине, - пожал он плечами в ответ на укоризненный взгляд Гвэтрона, успевшего наложить стрелу на тетиву, прежде, чем опустить лук. - А тебе, Следопыт - хочешь, рыбы по пути наловлю?
Гвэтрон вскинул бровь, оглядев Мэледира, чуть подбросившего в руках свою добычу. Он, конечно, правильно поступал, не забывая и об отказе Берена от мяса диких зверей и птиц... только ничего похожего на удочку или сетку у юного дозорного не было.
В то самое время, когда он подбирал добычу, Торондир с Фэргенолом приостановились, укрывшись у пригорка, который и холмиком-то трудно было назвать. Одними взглядами и едва уловимыми жестами они решали, не стоит ли разделиться. Они следили, не грозит ли опасность Государю Фелагунду, но не стоило забывать и о безопасности Берена, ради которого Государь и оставил Нарготронд; а он и Фелагунд разошлись, оказавшись поодаль друг от друга. Можно было и его высмотреть - но только если он не укрывался за холмиком или в ложбине. Торондира недаром назвали именно так - "Зорким, как орёл": и среди эльдар мало кто так же мгновенно понимал, кто именно промелькнул в дальнем лесу меж стволов. Но и орлы не умели видеть сквозь холмы и горы, если не взлетали над ними, так что Торондир осторожно двинулся туда, где последний раз приметил Берена.
Имя его друга было сходным по смыслу, говоря об остроте и проницательности уже не взгляда, а ума. Не той мудрой проницательности, что позволяла понимать других и заранее оценивать последствия своих действий, а остроте чутья: на квэнья оно звучало как Тэреваханда, а не "Финва-" Пожалуй, если бы он когда-либо играл в ту же игру, что и Финдарато со своими друзьями, то часто выходил бы победителем. Так и вчерашних ворон друзья заметили прежде всех - один первым увидел, второй первым почувствовал. Не сговариваясь, припали к земле. Потом так же, не сговариваясь, переглянулись: они могли успеть скрыться от глаз лазутчиков, но не успели бы скрыть от них упустивший нужный миг отряд.
И как тогда Фэргенол ясно чувствовал угрозу, так сейчас - то, что её нет: его не встревожил ни отдалённый выстрел Меледира, ни едва уловимое движение за спиной. Не враг, друг осторожно подкрадывался сзади. Он выждал немного, резко пригнулся, и через голову перелетел венок из трав. Мечник поймал его, тихо спросил, не оборачиваясь:
- Время ли сейчас для шуток, Гэллвэг?
Он был уверен, что это не мог быть никто иной. Теперь, после появления лазутчиков и после пророчества, подобные мирные забавы казались Фэргенолу совсем уж легкомысленным. Конечно, впадать в уныние им тоже не следовало, но никто и не был близок к тому. А следовало - быть настороже. Всегда.
