- Не многим улыбается счастье вернуться как тебе. С чего ты спросил о командире? - нолдо, кажется, удивился вопросу, и Барэнор не без смущения пояснил:

- Ты сказал, вам нужен целитель, я и подумал...

Но если тут удивление скорее было недоумением, вопросом, то от следующих слов его собеседник только что не отшатнулся.

- Я слышал, что иных моих родичей страшными муками заставляют поднять орудия пытки против палача, а ты говоришь, что твой народ способен на такое без принуждения, и даже о себе не уверен?

Адан, уже видевший себя своим среди нолдор, вновь ощутил, какая между ними пропасть. А если бы всадник ещё знал, что из-за него, из-за его слов других, вовсе не орков и не других слуг Врага, обрекали на муки. Барэнор в стыде опустил голову. Затем припомнил слова Маитимо, узнавшего всё - и называвшего его героем, и вновь её поднял, только закусил губу прежде, чем объяснить. Всё равно было стыдно, уже не от того, что он совершил, доверившись Хису, а... теперь дурным поступком оказались его слова. Даже когда он рассказывал о содеянном, ни целители, ни Маитимо так не изумлялись.

- Некоторые, только под страшными муками... - повторил он, стараясь не отводить глаз. -  От одного из моих товарищей, возможно, добились, обманом или угрозами, но без пыток, чтобы он наказывал перед казнью своего же друга. Не орка, не палача - друга, верного и стойкого. Я ужаснулся этому, когда не понимал, что это всё равно - заставили или обманули, но если бы - орка, я не ужасался бы так. И в рудниках я встречал тех, кто хотел отплатить тем, кто их мучил, болью... да, люди могут так поступить, для них это не так страшно, как для вас... Я сам...

Он потёр лоб.

- Я сам того не желал, но после плена трудно быть уверенным в себе. Не предал и не предам, а прочее... - не договорив, Барэнор решительно закончил. - Но я приложу все усилия, чтобы во всём поступать как вы, нолдор.

Одно только его беспокоило, как будто что-то неправильное царапало... Только узнав, что сможет помочь в бою, он сообразил, что же его тревожило.

- Эльфа могут заставить мучить только под страшными пытками, и эльфы не лгут, но Астоворимо угрожает этим оркам. Я не понимаю... ведь вы, эльдар, всегда поступаете правильно, - вопрос был для него не праздным, и пока было время, он желал его задать. - Если я хочу поступить верно, мне должно поступать как он?

Нолдо ответил на вопрос вопросом, вежливо - все они были учтивы! - но так, словно сказанное было упрёком:

- И ты подумал что Астоворимо изломан Врагом? - он не понимал. Маитимо - понимал, а этот нолдо нет.

- Вот если бы я правда видел морок... это как зовётся, изломан Врагом? - это был не столько вопрос, сколько попытка объяснить.

Как после пытался объяснить сам нолдо... Таурэндиль - припомнил он: его однажды окликнули по имени. Кивнул:

- Да, мне объясняли и целители, и сам Лорд Маитимо, - ответил он. - Всё равно спасибо.

Куда важнее был следующий ответ:

- Если мы совершим некоторые вещи, мы утеряем нечто очень важное, Тьма попытается завладеть нами и отравить нас. Я могу ненавидеть орка, или Моринготто, но это не значит что я могу захотеть мучить орка, или Врага Мира и моего Дома. А захоти я... я бы стал одним из рабов Врага, сам того не заметив, и, рано или поздно, пришел бы к тому, кто стал бы моим Хозяином. И хотя вы, атани, кажетесь мне иными чем эльдар, все же я верю что это справедливо и для вас, и вообще для всех. Мне видится правильным твое решение поступать как нолдор.

Он улыбнулся горцу как другу, и тот ответил тем же; но не всё осталось ясным. Потому он продолжил, и услышал в ответ:

- Астоворимо запугивает орка, что бы узнать то, что нам всем нужно. Ты можешь предложить способ лучше, так что бы узнать правду, но и не прибегать ни к пыткам, ни к угрозам?

- Разве что если вы умеете без слов увидеть, что он думает... нет, не знаю, - растерянно отозвался горец. Таурэндиль объяснял дружески, только... он не сказал прямо ни "да, это правильно", ни "нет, это не правильно", а ему важно было узнать прямой ответ. И Барэнор настойчиво переспросил. - Так это - правильно? Я верю тебе, ведь ты эльда, а я человек, но я пока не понимаю... а я хочу поступать верно.

Адан пожалел, что лука и стрел у него не было, сам не позаботился. Он лучше владел мечом, оттого меч и взял, но стрелять-то умел! Сейчас, правда, это умение помогло бы мало, хорошо если не помешало... в темноте, чуть ли не на звук стрелять - это не таким стрелком надо быть. Но после - мало ли что там впереди? Сгодился бы лук, наверняка сгодился.

Так что сидел пока в засаде и ждал. Твари дрались между собой.. повезло им всё-таки. А ещё повезло, что с ними такой командир, как Астоворимо. И незаметно схватить смогли - что вожак попался, удача, а что схватили - умение; и нынешний его замысел хорош был, незаметно отстреливать орков.

Когда остатки врагов, наконец, сообразили, что происходит и бросились бежать, он тоже бросился в погоню вместе с нолдор. Тут-то не требовалось такого острого зрения, хватало привычки к темноте. Что ранним вечером было помехой, то сейчас - подспорьем. Даже спотыкался не особо, хотя вокруг валялась, почитай, большая часть этих двух шаек. Никому они больше зла чинить не смогут... 

Барэнор настиг орка на самом броде, рубанул мечом по шее, и не глядя, как он свалится, повернулся. Не нужна ли кому помощь? Хотя помощь сейчас если в чём и была нужна, так только в добивании врагов, в том, чтоб уйти им не дать. Вот какой-то ещё вражий раб развернулся, дал стрекача наискось, за ним увязались ещё... додумались разделиться всё-таки!

- На юг  бегут! - крикнул адан и погнался за ними.

Есть ли что-то ценное у второй шайки?

[dice=3872-3872-26]

Что ещё?

[dice=3872-9680-26]

Один орк ухмыльнулся, один стал плеваться. Орочьи издёвки всякого рода  Барэнору были привычны, хоть в камере, хоть в рудниках, хоть над собой, хоть над другими... И потому в его голосе звучала вся ненависть недавнего пленника к оркам, хоть он звучал и негромко. Он заметил, что и рука легла на кинжал... и не стал снимать. Как и скрывать, чего хотел.

- Убил бы я всех вас на месте, морготовы твари, только сразу убить нельзя - когда вы можете знать что-то, что нам нужно. О том, зачем вы шли на восток. О Дортонионе - хоть о людях, хоть об эльфах, хоть о том, что там сейчас делается. О дороге этой, как по ней легче пройти, - он мотнул головой в сторону брода. - Пока вы будете отвечать, ни я, ни кто другой вас не тронет.

Потом всё равно убьют, конечно. Но адан знал, что орки живут одним днём, а то одним часом... друг другу глотку перегрызут, только чтобы другой помер сегодня, а они завтра.

- А не ответите ни мне, ни нолдор, долго дожидаться и особо церемониться не будем. Получите, что заслужили... - мрачно продолжил Барэнор. Говорил он, что думал - что заслужили эти вражьи отродья, кроме смерти? Только когда замолчал, сообразил - а ведь орки его слова могут принять и за угрозу пыток.

От этой мысли разом припомнились разные допросчики - от того, что звал себя Господином, до Харша... а он сейчас как на их месте... Нет, конечно же, так не было, как не становились похожи на слуг Врага воины от того, что войну начал он; только как эльдар на всё это смотрят, он только что слышал от Таурэндиля... 

Близкая река, казалось, и то плеснула неодобрительно. Хотя если так, то скорей из-за тех же орков - от того, что воде приходилось толкать их трупы.

Орки перепугались и начали говорить, адан слушал, убрав руку с кинжала.

Что Дортонион захвачен, он знал и так, от нолдор. В самом Дортонионе нолдор не осталось,  разве что прячутся где-то. Или орки эти не знают о них, так могло быть. Эдайн выжило не так мало, но их принуждают служить Ангбанду... Пленники и рабы... Адан стиснул зубы.

- Принуждают служить? Значит, угоняют на север - или они рабы в Дортонионе?

Его родичи в рабстве, в родной ли земле или угоняемые уже после войны. Адан скрипнул зубами, затем начал думать. Если угнали, совсем худо; а если в своей земле, то нужно сделать всё, чтобы её освободить, чтобы спасти, кого можно, и это - его дело.

Орки ответили про деревни, он понял, что - там же. Только после ухватился за иное: "почти все, те, что не успели сбежать". А ведь это была добрая весть, какой не ждал от орков!

- Что вам известно о сбежавших? - вопросы были резкими, отрывистыми, а орки лопотали про лесных духов... Призраки, как же! Идёт борьба, отчаянная, жестокая, не на жизнь, а на смерть. И судя по тому, что делали - ведут её большей частью вовсе не нолдор.

На краткое время Барэнор повернулся к отряду.

- А ведь эти "духи" - мои родичи, - в его взгляде смешались гнев и гордость, горечь и удивление... и ещё что-то, чего он не сознавал и сам.  - Может быть, даже Барахир. А эти вот, может, как раз мучили и казнили пленников в деревнях... наверняка они...

Он вновь с ненавистью глянул на орков. Слабые, трусливые, дурные... вояки из них те ещё даже против своих же. Такие могли быть палачами и пытчиками ... И рассказывают - они же мелкие, не о каждом пленнике знают, а о тех деревнях - да. Но спрашивать нужно было не о том.

-   Если на всё ответите, таари, этого вам не припомню, - адан и сам не знал, что имеет в виду. Он хотел отомстить за рабов, за замученных... но этих-то орков так и так убьют. Скорее, это было как проклятье... -  Что вы слышали о Барахире?

Наверняка слышали, их господа знали даже о Барагунде и Белегунде... от него старались вызнать. Хорошо бы, он был среди тех духов... В Ангбанд не угнали, но рабы теперь не только на севере, но и на родине. Не представлял он ни Барахира, ни его сына среди рабов, но и его самого - кто бы представил? Или - мертвы? Или удалось уйти?

Он не сбежал бы, но для орков всё "сбежали", даже если он, скажем, выводил других, кого мог.

- Сильных мужчин и красивых женщин угоняют, мужчин в рудники, а тем кто присягает Северу, дают красивых женщин, золото и землю, и других дортонионцев в рабство, - выдал орк, что до того про шаманов на востоке врал. Кого они там могли найти на востоке сильнее ангбандских умайар? Но на то дортонионец не ответил, его слишком занимало другое. А сейчас смолчать не мог, шагнул именно к этому.

- Ведь врёшь ты всё. Не бывало рабов у эдайн, и никто из них ангбандские порядки заводить не станет, - начал было Барэнор. Вот же... боятся, а всё не могут без оскорблений и вранья - одно слово, орки...

Рабов-то да, не было, а как могут принудить служить, он знал. И те, кто не выдержал, были... могли им потом и что посулить, ведь люди - разные... Только не так всё было. Как его товарищей оболгала... эта пиявка, которую сам он за друга считал, адан тоже хорошо помнил.

- Хотя нет, врёшь не всё.  Хочешь, расскажу, как всё было? Людей хватали, грозили, мучили самих и их близких - а заодно обещали золото, земли, ещё что-нибудь. И некоторые не выдержали, приняли, что им посулили и принесли присягу, - кем их сделали? Палачами, надсмотрщиками за своими же? Доносчиками? Если уж его втёмную использовали, то тех, кто согласился, тем более…  - Когда закончим спрашивать, с тебя начнём. Кто скажет, зачем на самом деле на восток шли, тот будет последним...

А орки испугались ещё сильнее, так что стали и звать его Господином... Адана передёрнуло от отвращения. Хотелось бросить всё это.. и что тогда? Пусть нолдор этим займутся? Им ещё тяжелей будет. Или так и не узнать того, что нужно, хотя для того не требовалось переходить грань...

Прислушался к себе: нет? не пошёл он против совести сейчас? Нет, только тошно, что к нему как к палачу обращаются, и от самого допроса тошно. Что ж, это он потерпит.

Услышав о Барахире, орки так запричитали, что адан уверился: верно он догадался о казнях. Только о самом Барахире они и правда ничего о нём больше не знают, кроме того, что он отход других прикрывал. Как и о тех, кто сумел уйти.

...Не убит и не в плену. Просто пропал. А "духи" появились...

- Прекратите, - Барэнор отступил в отвращении от лебезящих перед ним орков. Желавших польстить, видите ли, его народу уподоблением его этим тварям, что сами были рабами и всегда рады были рабов держать и измываться над ними. Видел он подобное не раз, когда орки из младших молили о пощаде своих господ, и всегда это было мерзко (да что в Ангамандо мерзким не было?) Но не его же...

Ещё и хорошие сапоги обслюнявили, отмыть бы - как смывал с себя грязь и кровь после плена.  А приходилось спрашивать дальше... и эльдар на всё это смотреть приходится, хорошо хоть, не им вот эта вся гадость досталась.

- Стойте как вас держат и ответьте - зачем вам именно на восток нужно, а не на запад? - через силу выговорил он, чувствуя: орки скрывают что-то. - Мы сами с востока идём, а я... ещё и с севера. Будете врать, поймём сразу.

Ещё забыл сказать, чтобы Господином не звали. А зовут от страха... не боялись бы, и говорить бы не стали, одними издёвками осыпали, и не разберёшь, что хуже.

"А что если они не могут сказать о задании? Вот как про Моргота говорить не могут... едва ли, конечно, этаким оркам сам Вражина приказы отдавал, зато такие и умайар будут бояться до дрожи", - пока они до дрожи боялись его самого.

- Кто над вами главный, кто вас послал? - смогут сказать, значит, не в том дело. Просто очень не хотят, чтобы он и нолдор узнали об их цели...

Как ни гадко было происходящее сейчас и какой бы гнев на врагов за то, что они сделали с его землёй и его народом ни горел в сердце Барэнора, он не мог не рассмеяться - коротко, невесело - услышав первые выкрики. Орки не виноваты ни в чём... ну да, а он бессмертный светлый дух.

Дальше выкрикивали уже не такую ерунду. Сначала про Саурона, даже по имени его назвали - могут, значит. Услышав титул, он не выдержал, проклял его - правда, тихо, сквозь зубы. Значит, вот кого он должен больше всего "благодарить" за судьбу родины. Никаких колдунов он , конечно, искать не посылал, а вот и, что за год с эдайн не смог управиться...

Они всё-таки пока держатся, его родичи. Вопреки всему - пока держатся.

...И от них сбегают орки, пусть только такие, как эти.

- А ведь они сейчас правду говорят, что сбежали, - с долей удивления и даже вопроса обратился он к нолдор.

И кажется, сказать им больше нечего. Знали бы о дороге, ещё о чём - наверняка выкрикнули бы раньше, когда так не хотели сознаваться в бегстве от дортонионцев.