Дверь приоткрылась почти бесшумно, но Астоворимо, чьи нервы были в последнее время натянуты, сразу распахнул глаза, выныривая из дремы. На пороге, в свете серебристого феала, стоял Элерондо. Роквен подтянулся на локтях и замер, полусидя в постели. Несколько бесконечных мгновений два нолдо смотрели друг на друга. Потом у Арандура дернулся уголок губ и легкая полуулыбка легла на его все еще изможденное лицо.

- Здравствуй. - раздался негромкий голос феаноринга.

Обеспокоенное лицо родича тоже озарилось улыбкой, но... не до конца радостной. "Ему больно мня видеть таким," - подумал фаноринг. И Элерондо тут же подтвердил догадку, подведшим его голосом. Но - полушаг внутрь комнаты, и эльфинит преобразился, закрывшись маской спокойной уверенности.

Астоворимо качнул головой.
- Не надо. - В голосе эльфа прозвучала почти просительная интонация. - Давай поговорим.
Нолдо не уточнял чего именно не надо, и о чем он хочет поговорить. Для них все и так должно было быть понятно. Арандур знал что над Элерондо висит проклятие Митрим, но не считал что родич прав - ведь именно благодаря помощи эльфов Имладриса, посланных своим Лордом, Астоворимо сейчас свободен.

Лицо раненого едва заметно дрогнуло, когда эльф подняв подушку облокотился на нее, что бы сидеть в кровати.

Элерондо плавно двигаясь подошел к кровати и сел рядом, потянулся рукой ко лбу воина и вдруг замер. Арандур удивленно поднял глаза на родича. Как тот, кто уже давно не мыслит свою жизнь без войны, аракано привык с почтением и беспрекословно исполнять слова целителя. По этому, как только эльфинит сел на кровать и потянулся рукой к Астоворимо, в сознании феаноринга друг сразу же стал не просто другом, но и тем кому нужно повиноваться. И лишь когда Элерондо заговорил, роквен понял причину, побудившую целителя остановиться.

- Разреши посмотреть, как ты

Арандур не удержался от улыбки, которая была совершенно не уместна в данной ситуации, но поврежденному сознанию феаноринга происходящее показалось забавным. В этот момент Элерондо отвел глаза и улыбка тут же исчезла с лица Астоворимо. Ему было больно видеть друга в таком состоянии.

- А потом ты вправе сказать все, что думаешь о моей... неторопливости
Слова доносились тихо и глухо, и сердце нолдо сжалось от печали. Только сейчас он разглядел что и сам Лорд Имладриса выглядит измученным - еще бы. Много ли он спал в последние дни безумной погони? А сколько при этом страдала его душа? Ведь ему, в отличие от феаноринга, даже не на ком было выместить свой гнев. Нолдо задумчиво смотрел перед собой. Потом криво улыбнулся, перевел взгляд на друга и спросил уже серьезным тоном.

- Скажи мне, Элерондо, ты умеешь летать? Или, быть может, ты умеешь мгновенно перемещаться с места на место? Или ты, в перерывах в моих поисках, останавливался в домах друзей и родичей, веселясь на пирах среди смешливых дев? - эльф посмотрел в глаза родичу-нолдо и продолжил. - Если на все три вопроса ты ответишь "нет", то в какой неторопливости я могу тебя обвинять?

После чего Астоворимо слегка наклонился вперед, подставляя свой лоб целителю. Ему нужно было еще сказать нечто важное, но... всему свое время.

Нолдо показалось что Элерондо смотри на него ни то с сомнением, ни то с удивлением,  ни то с радостью. Но все эмоции в Сыне-Птицы отступили перед его долгом целителя. И благословенный покой разлился по измученному телу нолдо. Хотя Арандур тут же одернул сам себя - ему практически не досталось, с ним плохо обращались, но пытали лишь в самый первый, очень далекий день плена. Так что... он легко отделался. И, по-хорошему, мог бы обойтись и без вмешательства со стороны... но как же стало хорошо... Мысль о том что возможность помочь была важна и для эльфинита конечно же пришла в голову роквена, но он не знал это его истинная мысль или же просто попытка оправдаться перед самим собой за дарованное освобождение от боли.
Астоворимо открыл глаза, взглянул искоса на друга и ему стало стыдно, увидев как осунулся целитель. От привыкшего следить за деталями взгляда не укрылось как Элерондо стер испарину со лба.
- Ты еще находишь силы шутить - улыбка через силу, так хорошо понятная улыбка...

- Ты устал. - Нолдо вздохнул. Они были так рядом и при этом так далеки друг от друга. - Ты мне помог. Я знаю что нужно продолжать лежать, но я чувствую себя так, словно с меня гору свалили.

Эльф помолчал, глядя на друга. А потом добавил.

- Тебе стоит идти отдохнуть но ни одному из нас не удастся отдохнуть пока мы не поговорим - Атроворимо протянул руку, запястье которой было перевязано бинтами, и обнял эльфинита за плечо. Твердо, но не жестко, а со всей теплотой на которую был способен.

Роквен видел что родичу с трудом дается разговор, увидел боль и тоску в глазах. А потом решимость. Решимость нужную для того что бы сдаться, не злу, не Тьме, сдаться ... наверное перед Светом.
- Прости. - слетело с губ.

А Астоворимо продолжал серьезно смотреть в лицо друга.
- Прощаю, - негромко, но от всего сердца сказал квэндо. Его рука мягко сползла по плечу друга и осталась на кровати подле эльфинита.

- Я думаю что знаю за что ты просишь прощение. За то что не смог остановить тварь там, на поляне; и не мог исправить все в одночасье, освободив меня. И я прощаю тебя за то что ты не всесилен. - Губы нолдо тронула грустная улыбка. - И еще я прощаю тебя за то что ты, мироанво, решился бросить вызов валараука, зная что можешь быть убит или разделить мои муки. А то и большие. - Аракано отогнал невольную тень воспоминаний и продолжил. - Я прощаю тебя за то что ты оказался верным другом. Прости... я потерял счет дням, но луна сменилась - сколько же времени ты нормально не спал и не жил, а лишь был в погоне, терзаемый страхом за меня? За это я тебя тоже прощаю. И особенно я прощаю тебя за наши короткие осанвар. За то мужество и поддержку, что ты давал мне через них, когда вместе со словами о том куда мы свернули я вываливал на тебя свою боль и измотаность. Очевидно что бы тебе лучше ехалось дальше. - Астоворимо невесело усмехнулся, очевидно не считая что со своей стороны поступал хорошо. - Что еще... Ах да! Если бы ты не послал своих эльфов, то к концу следующей недели меня бы уже швырнули к ногам Саурона. Прощаю тебя что не дал этому случиться. Забыл ли я тебя еще за что-то простить?

Друг смеялся и Арандур смотрел на него и... и это было одно из самых прекрасных зрелищ в его жизни. Зло оставалось для него позади. Оно было пережито и побеждено. Оно было страшным, но не всесильным - и именно это знание останется... в них обоих. И Астоворимо улыбнулся в ответ - спокойно и радостно, выпуская из себя все напряжение и страх прожитых недель.

- Я хотел тебя обнять когда увижу. И сказать спасибо. Где бы мы не встретились.

- Ты сделал больше возможного. А я боялся, что случайно... поделюсь с тобой силами, когда не нужно

- Если я что-то сделал, значит в этом не было ничего невозможного, - отмахнулся феаноринг. - И все же, ты зря боялся. По тому что твоя сила помогла бы мне выдержать пытку и не поддаться, пусть даже она продлилась бы дольше; а еще по тому что с тех пор как валараука меня передала оркам и до самого Мордора - мне ничто не грозило. Орки с меня пылинки сдували! - немного холодным смехом рассмеялся эльф. Хотя, судя по его виду фраза про пылинки была преувеличением.

- Саурон бы удивился. А теперь он, наверное, в печали. За время этой войны мы уже дважды обманули его надежды

Элерондо смеялся, а Астоворимо было неловко, его мучило желание объясниться.

- Ты отважен друг мой...  Сначала... Когда тварь сказала что ты идешь за мной я подумал что это безрассудство, что мне будет только тяжелее от этого знания... А потом я понял что я не могу осуждать тебя, когда сам хотел поступить так же. Да - та трехлетняя история, только теперь наоборот. Один раз удалось избежать Рока, я не был уверен удастся ли во второй. И я знал что ты пойдешь за мной в Мордор. Морнорэ... - неестественное спокойствие проступило на лице нголдо. - Быть может ты смог бы вытащить меня даже оттуда, - вдруг задумчиво продолжил феаноринг. - В тебе яростно пылает ясный огонь, кто знает какую Тьму он способен отпугнуть или рассеять? - И эльф снова мягко улыбнулся, словно тени унеслись прочь с его лица.

Но хотя сам Арандур и посмеялся над орками, в Элерондо воспоминания о тварях Врага вызвали гнев. Порывисто поднявшись, целитель пошатнулся, но тут же выровнявшись, гордо и прямо, подошел к окну. Астоворимо из своего положения мог видеть его, если обернуться почти всем телом, но нолдо не стал - если Лорд Имладриса отошел, значит он хочет побыть один. "Наша гордость предписывает нам одиночество," - подумал феаноринг. - "Но отходить уже не помогает - мы слишком хорошо, наизусть, знаем как мы чувствуем и как проявляем то что чувствуем. Нам уже не обмануть друг друга."

- Я вижу результаты орочей бережности. Видимо, делились последней коркой хлеба? Раз в три дня. Мне доложили, что банду перестреляли...

Но дальнейших слов феаноринг уже не расслышал, по тому что заглушил их своим собственным смехом. Он смеялся громко, зло, но без безумных интонаций, потом застонал, схватившись за грудь (нолдо был рядом с другом и мог позволить себе такое роскошное проявления чувств) - от неистового смеха разошлась края порезов на груди и животе, но эльф не мог остановиться. С мукой на лице он продолжал веселиться, пока наконец не затих коротко постанывая то ли от боли, то ли от смеха и вытирая навернувшиеся на глаза слезы.

- Не считай меня безумным, - взмолился Астоворимо. - Ты поймешь что это смешно. Дай только рассказать.

Друг-целитель появился рядом с кубком в руке и присел рядом.

- Рассказывай. Только, прошу, мастер, побереги мою работу,

Нолдо, опять слегка побелевший, взял напиток и с наслаждением выпил. И вернул улыбку Элерондо.

- Спасибо друг. Прости, я постараюсь быть осторожнее и беречь твои труды. - Нолдо немного помолчал и продолжил. - Ты ведь все это время теряешься в догадках что же произошло со мной. Я расскажу. Лучше узнать правду чем мучиться сомнением. Я начну с того момента как мы расстались... и до тех пор как меня спасли твои воины.

Короткая пауза, как перед прыжком в воду и Астоворимо заговорил.

- Когда тварь забрала меня, она не была бережна, и, пока мы долетели до места, еще часть моих ребер была сломана, а осколки, похоже, проткнули легкие. Я едва мог дышать и не знаю чего было больше в моем рту - воздуха или крови. Я понял что умираю и, честно говоря, был совсем не против. Тварь привязала меня к лошади и долгое время... не знаю сколько, но казалось дороге нет конца, меня везли куда-то. Я то терял сознание, то возвращался к реальности в которой все равно мало что мог понять из-за боли. - Нолдо усмехнулся или дернулся. - В конце концов она привезла меня в те пещеры. Ты был там... Я думал что уже почти получил свое избавление, но тварь взялась меня лечить. - И подбородок нолдо слегка дернулся вверх. - Это были ее чары. Они... в чем-то похожи на то как исцеляем мы, но... нет, они другие. Она просто брала мое тело и составляла одно с другим как оно должно быть, сращивала и заставляла работать, словно вещь, не заботясь чувствую ли я что-то, а быть может наоборот именно заботясь что бы чувствовал. Я... - нолдо прикусил губу, - я сдерживался сколько мог, но потом я закричал. - Эльф отвел взгляд а потом продолжил ровно и спокойно.
- Когда я пришел в себя она привязала меня к каменной колонне и стала допрашивать. Я не знаю сколько времени это длилось. Она не пользовалась ничем кроме своей Воли. Всего два раза. Но в тот день я сорвал свой голос. Я кричал пока не отключился. И мне было страшно - я до сих пор не знаю смог ли бы я выстоять тогда, если бы она не остановилась.

Аракано едва заметно вздрогну, но его руки, непроизвольно сжались, сминая покрывало в кулаке. Эльф повернул лицо к другу но не смог посмотреть на него.
Арандур прекрасно понимал чего хочет Элерондо - быть целителем его духа, не только тела. При осанвэ эльфинит сможет помочь феанорингу отделить себя от своего прошлого, вырвать оттуда. Отказал бы нолдо другому целителю? Конечно да. Астоворимо достаточно силен что бы пережить это сам, пусть и со временем. Но Элерондо... Что означало отказать ему? Означало оставить друга скитаться памятью среди тех пещер, с грузом вины и не возможностью помочь. Нолдо сжал зубы и посмотрел в глаза Сыну-Птицы.

- Это дурное знание. Ты будешь вынужден знать мою боль, разделить ее. - Арандур сообщал, не отговаривал. - И еще ты будешь свидетелем моего... моей... - роквен не выдержал и отвел взгляд. - Я был одним жалким вопящим комком, - с отвращением и злостью проговорил эльф. - Вот что ты увидишь. Я был почти раздавлен и теперь я себя презираю. Я... не знаю, я просил Единого - выдержать только сейчас, только в этот раз... И наступила темнота. А потом, тварь уже не возвращалась к этой пытке. - Усилием воли бывший лорд Дома заставил себя снова смотреть в глаза Элерондо. - Я жалок, слаб и почти предатель. - Спокойные слова слетали с холодных губ на лишенном эмоций лице. Вот что ты увидишь. Но я не буду закрываться.

И, с усилием феаноринг направил свой взгляд внутрь себя, к тому времени когда его плен еще только начался. "Лорд был в плену 38 лет, и выдержал все. А я был готов сломаться уже в первый же день". Нолдо испытывал глубокое отвращение к самому себе.

Теплые пальцы легли на его руку, которая показалась холодной. Поддержка, забота, доверие... Нолдо не знал слов которыми он мог бы передать свою благодарность эльфиниту. И свое уважение. Хотя... много ли теперь стоило его уважение?

- Твои слова добры. И, наверное, справедливы. Но понимаешь... я был о себе лучшего мнения. Кто знает, то что я выстоял - моя заслуга или просто случайность? Как после этого я могу верить себе? Как я могу служить Араниону и хранить его секреты?

даже раненый,связанный, лишенный оружия и возможности защитить себя нолдо сильнее всех ее ухищрений.
Сомнением и неуверенностью отозвался дух Астоворимо, но его сознание уже вернулось в тот час и в ту пещеру.

Нолдо, рожденный в свете Амана умел защищаться от чар, но эти чары... были другие. Не однозначно вредоносные, в чем-то они перекликались с музыкой его хроа, но при этом были и чужды. Не исцеление, как часть обновления, а насильственное сращивание. И в какой-то момент нолдо не смог больше противиться чарам которые просачивались сквозь его пальцы, овивали его. Подобно эльфийским целителям, но грубее и жестче была эта сила и не беспокоилась она о том что бы снять боль у раненного, но только лишь восстановить тело. Соединялись порванные ткани, осколки костей возвращались на свои места и сплавлялись воедино, кровь вливалась в русла по которым должна была течь и русла затягивали прорванные места. Феаноринг молчал, молча сколько было сил (две минуты, или час?), потом он выгибался, мотал головой и, наконец ничем больше не сдерживаемый крик, полный муки вырвался из его горла. Он не знал сколько он кричал, не знал сколько это длилось. В какой-то момен Астоворимо просто очнулся, понимая что все так же лежит на полу, но сил пошевелиться не было. Страшно хотелось пить. А еще хотелось вынуть это горло, которое, казалось, усеяли шипами.
Аракано заставил себя приоткрыть глаза и, в тот момент ему показалось что это подвиг.

Нолдо заново проходил через свое прошлое. Но вспоминать - все же не то же самое что участвовать. И к тому же, теперь роквен чувствовал на себе прикосновение разума друга, который словно держал за плечи, не давая упасть в омут воспоминания, отделяя от него... И тут разум целитель стал проходить сквозь самого Астоворимо. Нолдо не удивился - это был один из тех способов что использовали те, кто был одарен врачевать фэа. Когда что-то происходит, ты словно зациклен на одной картинке и не видишь происходящего вокруг. А сторонний разум может заметить именно то, что не доступно тебе.
И Элерондо нашел. Стойкий воин в сияющем доспехе, закрывшись за щитом, упертым в землю, стоял против урагана тьмы и боли. И хоть и казалось что ураган буйствует и неистовствует, он лишь бессильно разбивался о щит воина и хлопал рваными крыльями вокруг.

- Таким ты был на самом деле

Астоворимо молчал, полный благодарности. Теперь он знал... немного больше о себе. И это давало надежду. Но... Это была только первая из трех пыток. А был готов сломаться нолдо лишь в последней. Кто знает какое чудовище вывернет из кровавого водоворота тогда? Холод пробежал меж лопаток аракано. Конечно, то что тварь говорила о превращение в орка была лишь чушь, но... увидеть себя глазами целителя, жалкого и растоптанного, готового пасть в ноги к палачу. Эльф в ужасе дернулся, представив себе такую картину. После этого... нельзя будет жить, наверное.

- Горячее молоко с медом. Много
Арандур понял что речь идет о больном горле, которое сейчас заныло у Элерондо, получившего слишком четкое ощущение по осанвэ.

- Дальше будет хуже, - покачал головой феаноринг. И если сразу после осанвэ нолдо выглядел почти счастливым, то сейчас в его глазах отражались тоска, надежда и трепет. Но в следующую секунду уже нолдо взял себя в руки и ледяная маска скрыла его внутренний ужас. - Не стоит ли тебе отдохнуть?

Нолдо не пытался избежать правды, более того, он мучительно, болезненно жаждал ее. Но при этом не мог не сострадать Сыну-Птицы. В конце концов Астоворимо жил со своим страхом оказаться предателем так долго, что... вполне может ненаходить себе места и еще какое-то время.

Феаноринг с секунду замешкался, а потом кивнул. Эльф думал о том каковы его истинные мотивы согласиться - желание скорее пройти все это, пусть даже ценой друга, или все же логическое понимание что это будет лучше для всех закончить страшное исцеление. И аракано решил что все же он побуждаем не личной прихотью - ведь ни он сам, ни Элерондо теперь не будут знать покоя, пока темнота пещер не останется позади. Или не стоило и начинать, или уж идти до конца.
Нолдл был сейчас в настолько взвинченном состоянии, в столь сильном нервном и душевном напряжении, что не чувствовал пока всей тяжести своего разбитого тела.

- Ты прав, - ответил Арандур. И резко, с порога, нырнул во вторую пытку. Во второй раз квэндо уже знал что его ждет, но еще был горд и не все силы покинули его.

...задыхался от веревок впивающихся в шею...чувствуя под пальцами острый холод камня...привкус крови во рту... кажется веревки прорезают все тело насквозь... осипшее горло и мучительный протяжный крик... темнота, полная всполохов...
Эльф пришел в себя тяжело дыша все еще в крепко держащих, но ослабших, веревках -видимо от того как он бился. По лицу тек пот. горло разрывалось что внутри, что снаружи - крик и веревки. Эльф был выжат, но все еще не раздавлен - и само это понимание давало силы. Он все еще был готов броситься в бой.
"На сколько же у нее хватит сил?" - с ненавистью подумал феаноринг.

- Уже закончили? - прошептал нолдо, по тому что пересохшее горло не могло говорить громче. - Устала... - добавил Астоворимо с сочувствием.

Эльфы вынырнули в настоящий мир как из водоворота. Астоворимо обессиленно откинулся на подушки и вскинул руку что бы поддержать Элерондо, хотя бы просто за плечо. Потому что тот ужас мрака и темной боли было нелегко пережить, целителя должно быть скручивало ничуть не меньше.

- Да, этот бой был славным, - слабо усмехнулся нолдо, - но в нем я потерял остатки своей гордости - вот в чем беда. И хоть я и храбрился... Тьма смогла добраться до меня. Потом, после... в перерыве между. Когда я наслаждался покоем. Пусть я был связан и все еще страдал, но этот перерыв был блаженством. И мой дух дрогнул. Минуты отдыха лишали мужества. И я старался достать тварь своими словами, хотя сам был в ужасе от того что говорю. Я бы хотел оказаться на другом конце мира, так далеко как могу, спрятаться там с мечом в руках и быть готовым защищать себя... но вместо этого я лишь больше злил ее. И - конечно смог добиться цели. Мало кто перенесет мой язык. - Нолдо опять мрачно усмехнулся. А потом сжал плечо родича. - Пойдем?

Глаза нолдо были больными и несчастными. Он закусил губу, выпрямился, и, словно на парад или на казнь, шагнул в свои воспоминания.

Моринготто - ее больное место, это он уже выяснил. Туда и надо бить. Шалея от собственной дерзости пленный эльф заговорил
- Что тебе до моих рук? Лучше скажи как поживают твои руки. Рады что избавились от прошлого господина и теперь нашли себе хозяина послабее? - эльф говорил с полуприкрытыми от усталости глазами и презрительно улыбался.
И он достиг своей цели, валараукэ разъярилась, готовая выпустить на него свойю ненависть. И в этот момент эльф со всей остротой понял что он натворил и чего добивался. И затрепетал от нависшего над ним могущества, словно восставшего из Предначальной Эпохи, из Битвы-под-Звездами, из Войны Внезапного Пламени, из Нирнаэт, из его ночных кошмаров...
- Устала? Да мы только начали  - страшные слова слетели с губ демона. И эльф, собрав остатки сил хищно улыбнулся в ответ. Хотя на самом деле он был в ужасе, отданный беспомощным древнему злу. И он не знал удастся ли просто устоять. "Илу... только выстоять. Только этот раз..." - и раздирающая на кусочки боль обрушилась и затопила его. В этот раз эльф даже не пытался молчать. Он отбросил гордость как бесполезную рухлядь. Ни чести, ни мужества - ничего не осталось, было лишь одно единственное крохотное желание, вокруг которого сжалась для пленника вся Эа - выстоять.
Его крик звенел под сводами пещеры, отражаемый и усиливаемый эхом, лаская слух умаиа, пока благословенная темнота небытия не сокрыла нолдо.

Родич коснулся Арандура и последовал за ним в мрачный огонь.
Нолдо смотрел на себя словно со стороны и ему было отвратительно от того что он видел - слабое тело было терзаемо огнем и желало... даже не смерти, не избавления, а просто устоять. И нолдо впервые по другому увидел себя. Он неожиданно понял что это была не слабость. Просто есть вещи которые сильнее мироанва. И нет стыда в том, что ты не можешь не признаться в том, что тебе больно и страшно. Если, не взирая на это ты продолжаешь говорить "нет". По тому что было нечто, что было куда важнее чем его существование - были хранимые тайны. И пока эти тайны хранимы, множество земель останутся чисты и прекрасны. И не был это честный размен - одно тело за свободные земли и родичей. Это настолько не было разменом, что даже не рассматривалось. Тяжело страдать когда ты не знаешь за что и почему. Но - возможно и преодолимо когда ты знаешь что солнце все так же будет золотить вершины береговых сосен, под которыми выстроили свои дома фалмари, что все так же будут перекликаться звуки ветра и флейты солосимпи, что именно сейчас и именно здесь весь твой мир, все что ты любил зависит от тебя. И что ты можешь приносить не только разрушение и гибель, но и сохранить, просто тем что отказываешься подчиняться.
И в тот миг, когода эльф уже поверил что он не лишен надежды жгучая боль хлестнула его по сердцу - братоубийце ли корчить из себя героя?