Целители - они очень разные. Некоторые отсекают от себя чужую боль строгостью к себе и исцеляемым, некоторые обладают столь большим и легким сердцем что всегда мягки и ласковы с ранеными (ведь больных среди эльфов едва ли можно найти); некоторые видят в своей работе радость восстановления целостности, а некоторые - скорбь от того что мир Искажен. Но помимо всего этого, целители происходят из разных народов. И та, что смотрела за Астоворимо, была из синдар Дориата. И в этом была проблема. Она заботилась о нолдо так хорошо как умела, да и у эльфа не было серьезных и тяжелых ран; но роквен не мог снять перед ней маски непроницаемой вежливости - он был благодарен за исцеление, и все же при этом не был уверен получил ли бы он его пару тысяч лет назад. Ведь Дориат был виновен в гибели многих из беженцев народа Тьелкоромо, не посчитав их достойными спасения, а теперь эдэлет решила что исцеления достоин один из верных Маитимо? Возможно прошлое уже было не властно над синдэ, но роквен прочно был впаян во времена когда его Дом еще существовал.

И, разумеется, не было и речи о том что бы рядом с этим целителем Арандур смог позволить себе хоть какое-то проявление слабости, по-этому восстановление не могло идти так ровно и быстро как следовало бы. И приход друга, родича, другого воина, были... приходом того кто понимает, кому можно довериться. Элерондо одним своим присутствием уже поддерживал усталую фэа, а вслед за этим начало откликаться на стремление восстановиться и хроа.
И... нолдо не думал что есть возможность, да и необходимость, объяснить эдэлет что то что произошло утром - было не безрассудством или прихотью. После безумия разлуки в погоне и плену, их встреча была необходимее любого отдыха, их разговори был единственным что могло принести покой им обоим. По этому феаноринг молча слушал разговор меж двумя целителями и с маской внешнего спокойствия, ждал когда же его и эльфинита оставят вдвоем.

- Я бы остановилась на прозрачном бульоне и хлебе, но, раз Элронд считает возможным, будут пироги и горячее вино.

- На хлебе и воде бы меня держали, если бы не ты, друг, - фыркнул Астоворимо... И понял что фраза прозвучала двояко.

Эдэлет, кажется и правда сожалеющая о раненом родиче, мягко улыбнулась и стремительно покинула комнату. И тогда Астоворимо улыбнулся краем рта.

- Она правда одна из лучших в мастерстве.

- Я благодарен ей, - отозвался нолдо.

Возможно, ты устал и хочешь спать. Я не стану настаивать на дальнейшем разговоре. Пока ты не скажешь, что готов к этому.

Угол рта Астоворимо дернулся и улыбка из приветливой стала немного хищной.

- Нет, я готов говорить с тобой. Хоть с сейчас и до утра. - улыбка опять стала теплой и искренней. - К тому же... Так как ты уже видел - больше не будет. - Арандур хотел бы сказать что так плохо уже не будет, но это не было бы правдой. Возможно феаноринг предпочел бы новые пытки Волей чем то, что как он видел, было сделано с Куэ.

- Спасибо тебе за твою помощь. Больше прошлое не давит на меня, ты помог мне избежать ловушки Тьмы, что пыталась меня обмануть. Ты рассказал мне что я не так уж и плох как казался себе раньше. - Нолдо завозился и снова устроился так, что бы сидеть, оперевшись на подушки. - Я не знал что между мной и Финдарато Инголдо можно найти нечто общее. - Попытался пошутить Астоворимо. Не по тому что хотел скрыть свое волнение от друга, а скорее по привычке. - Я знаю что я не предатель, по крайней мере - не так просто. И если, не приведи Эру, мне придется противостоять Тьме вновь, ей будет куда сложнее меня сломить. Спасибо. Ты вернул мне возможность верить в себя дальше.

Феаноринг с теплом посмотрел на Элерондо. А потом едва заметно вздохнул и кивнул, словно решаясь.

- Слушай же. После того как я потерял сознание... тварь наслала на меня чары. Я видел Куэ, нежную деву, и говорил с ней. Она была так юна, прекрасна и несчастна, и она просила меня дать ей осанвэ, открыть память о Намо, которого она боялась; или освободить ее... Но я смог разгадать что это чары и не поддался. Когда я пришел в себя... Было очень холодно. Тварь мучила меня жаждой и медленно поливала ледяной водой. Это... было не приятно. Но это - часть плена, - роквен пожал плечами. - А потом она сказала что ты меня ищешь... - Эльф коротко запнулся, задумавшись о чем-то своем. - Та записка, это всего лишь кровь из разбитой губы. Она любила бить меня по лицу, - эльф холодно усмехнулся, вспоминая все пережитые, но не задевшие его унижения.

Нолдо про себя вздохнул с облегчением, что друг не отнес фразу о хлебе и воде, которых удалось избежать благодаря Элерондо, к куда более мрачным событиям что могли бы случиться - к плену в Морнорэ.

- Ты желанный гость в этом доме. Жители его не забыли, как три года назад ты защищал их отступление с мечом в руке. Что ты сделал в той войне для меня, здесь тоже никто не забыл,

- Я сделал то же что делали другие нолдор, - возрозил Арандур, которому всегда было трудно принять похвалу. - А мои поиски... окупились твоими, - и аракано посмотрел другу в глаза. "Спасибо за твою стойкость. Не по тому что я в тебе сомневался, а по тому что она есть. Честь быть твоим другом."

- Не рассчитывай, пожалуйста, остаться безвестным героем. - Лорд Имладриса говорил тихо и непреклонно, так что Астоворимо стало неуютно.

- Оставим это на пока, - с улыбкой отмахнулся феаноринг, но в глубине себя он уже знал что так просто это будет не оставить. И тут ему пришел в голову выход. - Ты сегодня главный герой, не я.

- Спасибо, - отозвался роквен, на помощь с подушками. Помощь друга была приятна, но более того... нолдо сейчас вряд ли смог бы в чем-либо отказать эльфиниту. Не после того что было для него сделано.

Астоворимо почему-то считал что его слова, его рассказ должны будут принести Айвэниону успокоение; по этому говорил всю правду, опуская лишь мелкие подробности. Но лицо друга было суровым и гордым, и роквен понял что причиняет своими словами лишь боль. И остановился не зная стоит ли продолжать.

- Ты говоришь об ужасном... так, как будто это нечто очевидное. Прости. Продолжай.

- Но... - растерялся Арандур, - это ведь и правда очевидное. Если ты попадаешь в плен - ничего хорошего ждать не приходится. Вопрос не в том будешь ли ты испытывать муки или нет, а в том какие именно. Насколько хватит фантазии у твоих палачей и воли у тебя. Тебе не за что просить прощение. Я хотел рассказать все это для тебя, что бы ты не терялся в загадках что со мной было... хотя, конечно, и мне хочется выговорится, - сознался нолдо чуть помедлив, словно прислушиваясь к себе. - Но, после твоей помощи с осанвэ. все остальное не то что мне было бы сложно пережить. Быть может мне лучше не продолжать - этот вечер так прекрасен и я не хочу причинять тебе боль о том что больше не важно.

Клочок ткани, записка, появились в руках Элерондо и Астоворимо непроизвольно приподнял подбородок. Удивительно как малая вещица может связывать память...

- Я получил это послание. И жалею, что не сумел спросить с неё за совершенные злодейства. Такому искажению не место в Срединных землях.

- Когда-то, давным давно, мы сражались с Моринготто и не верили что сможем победить. Но все же - настал день и Враг был повержен. И я узнал что как бы ни казалось что-то невероятным, нет причин в это не верить. А теперь... да, тварь сильна, а ее хозяин еще могущественнее, и все же - настанет час когда и ее самой, и ее хозяина не будет больше. - И улыбка аракано не предвещала врагам ничего хорошего.

Но следующие слова друга были страшны:

- Но, получив это, я был почти готов... сдаться. В тот момент мне казалось лучшей идеей, если бы удалось обменять тебя -на себя. На удачу, врага не было рядом, и я не опозорил честь рода таким... предложением. Ведь очевидно, что это лишь порадовало бы валарауко.

Какое-то время Арандур молчал, а потом заговорил, глядя перед собой.

- Нет, Элерондо, Лорд Второго Дома, это не было бы позором. Это делало бы тебе не меньше чести и эльдар прославляли бы твое мужество, верность и твою жертву. Но мне было бы очень тяжело жить если бы умаиа пошла бы на твое предложение. И я рад что случилось все именно так как случилось. - нолдо посмотрел другу в глаза, но продолжать свой рассказ пока не стал - не наговорил ли он и так сейчас слишком много лишнего, без чего эльфинит жил бы куда спокойнее.

Элерондо был мрачен и Астоворимо задумчиво смотрел на друга. Как бы вел себя сам Арандур на месте друга? Ответ был не радостен и очевиден. Нолдо бы сидел с непроницаемым лицом, храня боль и ярость внутри и "поддерживая" товарища своим холодным пониманием. Было бы это хорошо? Помог ли бы он этим? А хорошо ли сейчас, видя как белеют пальцы друга? Легко ли другу? "Спасибо что он не оказался рядом со мной!" - воскликнул про себя нолдо короткую молитву. Потому что... Элерондо бы страдал жестоко от всего что бы происходило.

- Друг... - Астоворимо заставил себя подняться и сесть на краю кровати, глядя в глаза эльфиниту.  Еще одно усилие и нолдо встал, сделал шаг и оказался перед креслом где сидел Сын-Птицы. Опустился на колено, заглянул в лицо, не обращая внимания на протесты тела. - Ты благороден. И именно это заставляет тебя страдать. Но у тебя нет выбора. Нет выбора пока ты не живешь в краю Валар как минимум. По тому что здесь - мы всегда должны быть готовы что нашу преданность, любовь, долг могут вывернуть наизнанку. И если мы позволим нашим чувствам заставлять нас страдать еще больше - мы лишь окажем услугу Тьме. Возьми свою боль и сделай ее своим щитом и клинком. - Нолдо тряхнул головой. - Я не знаю прав ли я. Быть может да, быть может нет. Я лишь остатки Проклятого Дома и могу говорить тебе лишь о том пути что видим мне. Но что я точно знаю - пусть твое сострадание не превращается в твоего палача. Уже дважды нам удалось избежать страшного, пусть же все что произошло послужит нам. - В ушах шумело и в глазах плыли круги. Эльф слегка посерев опустился на оба колена и сел у ног друга; но выглядело это на удивление естественно. - Ты сделал меня сильнее, и если мне вдруг не повезет попасться вновь, они уже не смогут сломить меня так просто пытая Волей. - эльф говорил спокойно и серьезно, словно обсуждал какую броню хочет взять. - Но я хочу что бы и  до тебя они не могли больше добраться так просто. Если бы на моих глазах пытали тебя, я бы чувствовал не только боль но и гордость. Я бы не отводил взгляд, я бы сжимая кулаки всматривался бы в твои закушенные губы. По тому что...  - нолдо не закончил. По тому что что? По тому что в этом была последняя гордость, сдохнуть в крови и грязи  продолжая говорить "нет"?

Элерондо поддержал друга и Астоворимо не сопротивлялся. Он не хотел иметь щитов и барьеров от друга, но понимал что уже не может многие снять, даже при всем желании. По тому что когда ты пристально вглядываешься в каждое страдание друга... нечто в тебе безвозвратно меняется.

- В твоем и моем народе уже была одна история когда друг шел за другом. - Улыбка пронеслась по губам аракано. - Ты достоин баллад и я об этом позабочусь. Но... не казни себя. -   серые глаза смотрели на эльфинита. - У меня нет слов что бы сказать - любой твой поступок не был бы слишком плох. Твое горячее сердце желало добра и да, твое тело могло бы быть уничтожено, ты мог бы пережить муки - но ты не на секунду не испугался Тьмы. Не устрашился ее могущества, или ее зла. Тебе не в чем себя упрекнуть.

Нолдо взял Лорда Имладриса за руку, оперся на родича.
- Я закончу. - И тут Астоворимо снова дернулся от внезапно сотрясшего его смешка. - Дальше будет смешно, поверь.

В очередной раз краем сознания роквен отметил что Элерондо был все же потомком Финвэ. Величественность и гордость проступали на его лице. Он мог отставить сострадание ради уважения. Он сохранял неподвижность и дал аракано говорить, уважая в нем в первую очередь воина и друга, доверяя ему, и лишь потом думая как о раненом, за которого должен отвечать целитель. И феаноринг был благодарен другу за это. В том числе за то, что мог видеть в нем столь знакомые черты Лордов, сохраненные через века... они продолжали эту преемственность. И пусть не было Дома, но был тот в ком говорила кровь Финвэ.
И потомок говорил достойные слова:

– Прошу тебя, если судьба повернется так, что в третий раз нам придется ответить за два предыдущих спасения и встать безоружными перед врагом, вспомни свои слова. Если такой будет моя последняя битва, твое мужество станет поддержкой мне.

Нолдо тихо засмеялся в ответ:
- Все мужество что я смогу в себе наскрести будет к твоим услугам. Но, сдается мне, если все же придет ночь - враги сами будут не рады что решили мучить нас в вдвоем. Не жертвы мы будем, нет. Не только боль друг другу мы доставим, но и исцеления, а быть может - и спасение. - А немного помолчав нолдо покачал головой - Я говорю о том чего не будет. - но слова звучали не очень уверенно.

- Не верю, прости. Но слушаю, продолжай, пожалуйста.

"У-у-у-пря-мый!" - пропел в голове голос кого-то из старших, обращавшихся к кому-то из Амбаруссат. А Астоворимо едва заметно повернул голову - не зная то ли прогнать наваждение, то ли не шевелиться что бы не спугнуть. Но голос пропал. "Фх, близнец, близнец", подумал Арандур, вдруг вспоминая почему старался избегать сыновей Эльвинг на Амон Эреб. И вслх сказал:

-Уупряямый, - слегка растягивая гласные. - Слушай же. Пока умаиа издевалась надо мной, я не должен был стискивать зубы и, значит, не был вынужден молчать. Я наговорил твари достаточно что бы привести ее в бешенство. - Тут нолдо запнулся и словно замялся. - Забыл сказать... Еще умаиа... М... Она хотела... Как бы сказать, друг... Аракано закусил губу, и запоздало понял что со стороны его смущение и поиск верных слов могут быть приняты скорее за попытку объяснить жуткую пытку, поэтому поспешил объяснить. - Произошло что-то очень странное. Она хотела мого тела, словно я был ее муж. - Эльф покраснел, понимая как это звучит со стороны. - Но я напомнил ей что я не смертный, да еще и посмеялся над ней... в общем я ее здорово разозлил. И это обернулось мне на пользу и против нее. Тварь связала меня веревками вокруг тела и поволокла за лошадью. Путь был очень долгим, не скажу что приятным, но все же я старался что бы больший удар приняли на себя веревки. Так и случилось. А потом... Наверное это самое худшее что со мной случилось. - Роквен словно бы весело улыбнулся, в глазах отразилась тоска и эльф раскрыл свой разум:

Камни здесь были тёплые, словно полы дома, а несколько факелов по стенах с лёгкостью освещали небольшое пространство. Но украшением этого места была не озеро, а свисающий над ним, привязанный верёвкой к сталактиту, изуродованный женский труп. Кожа его раскраснелась от ожогов, нанесённых горячим паром, ноги и вовсе раздулись от влаги и сварились. Проезжая мимо неё майэ остановилась, позволяя Астоворимо насладиться картиной и с улыбкой бросила взгляд назад, проверяя смотрит ли он.
Натянутому как тетива на лук сознанию понадобилось несколько секунд что бы осознать - смотреть надо выше. И то что увидел Астоворимо заставило его напрячься всем телом, и в бессильной муке запрокинув голову сжать челюсть. Его собственный вопль боли и отчаяния бился в его сознании, но гордость не позволила ему проронить хоть звук.
"Нет! Это не честно! Она должна была наказать меня, но не Куэ! Она обещала что Куэ жива!" - боль и бешенство кипели в феаноринге, придавая силы. Мало ли что обещала умаиа! Такова цена их слов. Зато... эдэлет больше не в ее власти. Далеко-далеко...
Глядя на то как изменилось лицо Астоворимо, на то какой цвет оно приняло, на напряженность его взгляда валараукэ поняла, что добилась своего и эльф заплатил за свой длинный язык сполна.
     Не удив-ляйся так, ты уже давно в моей власти, так что Куэ успела немного испортиться за это время. Согласись, ты на сделку со мной – она бы отделалась одними пятками, но вот сейчас, боюсь ей совсем дурно.
- Только подумай, как это мучительно провесить в путах над кипятком столько дней. Сорвать голос вопя и моля о помощи, но так никого и не дозваться.
    Остриё клинка докучливо ткнуло её в щёку один раз, другой, третий, пока наконец щека не дёрнулась, а ресницы не дрогнули на миг открывая взору медовые глаза.
    - Я же сказала… хочу, чтобы она страдала долго-долго. И лишь затем умерла, - Лит довольно улыбнулась, любуясь Куэ.
Не в силах больше рассуждать морок это и наваждение, или реальность, нолдо одним прыжком вскочил на ноги. Ярость придала роквену силы, он разорвал путы, что перетерлись за долгое время их пути и схватил увесистый камень, один из тех что валялись вблизи озера. В этот самый момент Куэ подняла свою головку и ее некогда прекрасно-янтарные, а теперь ввалившиеся и почерневшие глаза, приоткрылись.
Эльфа захлестнула жалость и, вместе с тем - восхищение. Хрупкая, нежная дева, совсем одна терпящая жестокие пытки, когда нет никого рядом кто мог бы утешить, поддержать, или хотя бы видеть ее страдания; и все же эта дева оставалась стойкой до конца. Даже когда поняла что никто не придет, даже когда поняла что тело ее больше не будет жить, она все равно не воспользовалась своей возможностью умереть, как то может любой эльф. Она осталась стойкой, она не была сломлена, она... была прекрасна. И эльф знал к кому он будет теперь обращаться в своих мыслях, когда ему нужна будет опора что бы выстоять.
Нолдо коротко размахнулся и с силой швырнул камень прямо в обезображенную голову синдэ. Долгий опыт тренировок и сражений не мог подвести его - с размаху камень врезался в височную кость круша и проламывая ее и все, что было рядом. Брызги крови, кости и мозга разлетелись в разные стороны, но Астоворимо уже не видел этого. Гнев держал обессиленное тело феаноринга, но так не могло продолжаться долго и нолдо чувствовал что силы стремительно покидают его.. Подхватив следующий камень. аракано так же коротко размахнувшись с силой послал в умаиа.

Феаноринг прервал ужасающее осанвэ, только сейчас понимая что пальцами все еще сжимает ладонь друга. "Прости. Апости за все. Я был должен рассказать... ведь правда?" - Астоворимо был откровенен. Безжалостно откровенен. Обнажая не только свою душу, но и гостеприимство Тьмы. Он говорил другу то, что иначе мог бы раскрыть только по приказу Лорда. Но - что было говорить о доверии, когда феаноринг орекал друга на страдание. "Я зря это все делаю. Я слишком далеко зашел в своей откровенности!".

- Прости. Я слишком далеко зашел. Я делю с тобой всю свою боль, по тому что я бы хотел что бы так ты повел себя на моем месте. Я хотел бы знать тебя. Но пока что говорю лишь я и мучаю тебя.

В этот момент в дверь негромко постучали - должно быть принесли вино и яблочный пирог.

- Неужели падшие майяр со временем делаются подобны кэлвар под властью излишней привязанности к миру материи? - не сдержался эльда.Но остановил себя, наклоном головы извинился за неуместное прерывание рассказа. "Продолжай, пожалуйста".

Астоворимо только покачал головой.
- Я не знаю что и подумать друг. Честно говоря я сказал ей то же самое... И я радовался в тот миг что я не Смертный, по тому что... мне страшно подумать что умаиар подобные этой могут делать с людьми в своих застенках... Это жутко и противоестественно. - По холоду металла в голосе было понятно что феаноринг сдерживает кипящий гнев.

Короткая улыбка, что как всегда не к месту, и нолдо заговорил иным, более живым голосом.
- И я хочу попросить тебя - не беспокойся прервать меня во время рассказа. Я благодарен за твою чуткость, ведь правда - часто бывает трудно говорить о чем-то и уж вовсе не хочется продолжать если прервали. Но... сейчас не такой случай. Моя душа будет открыта тебе столько времени, сколько ты пожелаешь. И твои слова и вопросы для меня ценны. Прошу - не останавливай себя если хочешь что-то сказать или спросить.

Рука Элерондо вздрогнула, наверное желая сжаться в кулак и Арандур понимал чувства друга. Прикосновение эльфинита поддерживало его, и нолдо сжал свои пальцы в ответ. "Бедная Куэ, которую никто тогда не мог взять за руку..."
Он почти услышал лёгкое благодарное прикосновение сознания Куэ
С изумлением и благодарностью роквен поднял глаза на целителя.

- Ты помог ей,
Астоворимо взял ладонь эльфинита в свои руки и поднес к губам. По тому что у него не было другой возможности выразить благодарность.
А потом Арандур поднял свои глаза на Лорд Имладриса.

- Я убил эльда, - негромко промолвил нолдо. "Я опять убил эльда", вот как звучали его слова. И было очевидно что не смотря ни на что, на всю очевидность той безвыходной ситуации, Арандур переживал о содеянном. - И мне было... я понимал что поступил правильно, но понимаешь... Тьма опять вынудила меня убить родича. И это угнетало меня. И мне будет намного легче жить зная что Куэ была благодарна за освобождение. И без тебя я бы этого не знал.
Эльф отпустил руку Элерондо и улыбнулся углом рта.
- Валараукэ искала мои больные места, куда можно было бы бить, но так и не увидела того что было у нее под самым носом.

- Когда я искал выход в несчастной этой пещере, то нашел тело девы.
Астоворимо подобрался, представляя ужас ситуации - обследуя пещеру эльфинит вдруг натыакается на обезображеный труп и пытается понять чей он - не друга ли? "Нет, у Куэ были светлые волосы, нас не спутаешь. Но - что за выход из несчастной пещеры?"

- Мне кажется что тебе тоже стоит мне что-то рассказать, - заметил роквен. - Например о твоих странствиях по пещерам.

Эльфы из твоей канты вынесли ее оттуда. И похоронили наверху, на светлой поляне, на которой летом россыпь ромашек и колокольчиков. Я думаю, Куэ бы понравилось знать, что над оставленным ею роа сомкнулись травы, а весной цветы встанут на её могиле. Я попросил отправить вести на восток, разыскать родичей девы. Наверняка они знают, что ее путь увел в Чертоги Намо. Но... Куэ заслужила, чтобы её близкие узнали правду о том, как именно она ушла из Срединных Земель.

- Спасибо, - с суровой благодарностью отозвался Арандур. - Я уверен что канта сделала все достойно ее подвигу. Когда я оправлюсь, я бы хотел съездить в Зеленолесье и найти родичей Куэ что бы рассказать им о случившемся. Возможно ты посчитаешь нужным поехать со мной.

Их прервали. Вошедший квэндо... очевидно знал о том кто и почему гостит в Имладрисе. Если его и удивило что хозяин и гость пребывают в столь странных позах, эльф тактично не подал и виду. Ретироваться было поздно и некуда, поэтому Астоворимо продолжил с невозмутимым видом сидеть у ног Элерондо. Хотя понимал что выглядят они глупо. Нет, не так - они выглядят слишком близкими и открытыми. Уж лучше бы они выглядели глупо.

- Я благодарю тебя за труды. Оставь на столе, пожалуйста.
Эльда направился к выходу, но, вдруг передумав, быстро вернулся и, наполнив кубки, почтительно подал их своему Лорду и его раненному. Именно так и в таких статусах подумал про себя нолдо.

- Лордов феанорингов так не ослушались бы - друг ворчал, но было видно что он рад и любит своих верных.

- Пожалуй, - был вынужден согласиться феаноринг. - Правда, это давно в прошлом. - Словно глухое эхо отозвался бывший лорд Первого Дома.
- Спасибо что позаботился о моей канте. Как тебе удалось отговорить их не идти за тобой в Морнорэ?

- Мне доводилось видеть людей, что теряли рассудок и становились подобны кэлвар... слишком сильна связь между фэа и роа. А если дух одного из айнур настолько потерял контроль над плотью, это означает, что он вложил максимум сил в материю, и, разрушив ее, мы лишим умайя возможности быть воплощенной - уже навсегда... И тем больше будет возможности победить, чем больше власти над своим духом она отдаст своему телу. Ты рассказал важное, друг. Эта война не окончена, и знания о врагах могут сослужить добрую службу светлым воинам.

Элерондо видел мир иначе чем Астоворимо. И это было здорово. По тому что в голову втородомовца приходили мысли, которые не могла прийти в голову самого нолдо.
- Твой Светлый дух делает ясной твою голову, - усмехнулся Арандур.

Рука друга легла на плечо... но в этом жесте было что-то особое, нечто с привкусом Судьбы. Однако Лорд Имладриса ничего не сказал, а Астоворимо не стал спрашивать. В канте было принято уважать чужие недомолвки и не спрашивать из праздного любопытства. Вместо этого нолдо последовал примеру эльфинита и пригубил вино.

Элерондо говорил ту часть истории что была сокрыта от роквена.
- Я рад что осанвэ помогло. Я тревожился за тебя, по тому что тварь хотела заготовить тебе ловушку.
  - По правде сказать я с неохотой признаю, что разделяю твою точку зрения – едва ли твой друг пришёл обменять тебя на Кольцо, ясно же что ты столько не стоишь. Но кто знает? Не так уж это долго – проверить. Но если всё так, как я думаю – скорее всего он попытается выручить тебя. Я опасаюсь, что из города он вышел не один и, если моё предположение подтвердиться… - она усмехнулась. – Пусть поплутает в лесах пару дней и приходит… Я буду готова его встретить. Он эти пещеры не знает – а я знаю. Здесь много ходов, много мест где можно спрятаться, здесь можно заплутать, здесь есть шаткие тоннели и здесь можно разместить множество ловушек. И наконец, - глаза её недобро мелькнули, - в округе растут травы, из которых я смогу изготовить подходящий яд.
– Как это мило, что ты волнуешься за твоего друга, - продолжила она, обращаясь к Астоворимо. – Но всё же мне есть серьёзный резон губить твоего друга: как никак, а он пустился за мной в погоню, он ищет меня и так просто не оставит. В конечном итоге мне придётся или играть с ним в перегонки или же таки сразиться. И вот последний вариант волнует меня более всего потому как за пределами пещеры я не смогу предсказать в какой именно момент и в каком месте перегонки превратиться в бой. На его стороне окажется количество и, вероятно, преимущество, но здесь… в этой пещере: в месте хорошо мною изученном, я смогу погубить много эльфов, если хорошенько потружусь. А это я умею неплохо. Думаю, я постараюсь поймать твоего друга живьём: будет весьма славно показать тебе, как я потрошу его живьём.
- Я не знал точно чего хочет тварь, но я не верил ее словам и хотел нарушить ее планы. По этому, как только я улучил момент я послал тебе осанвэ. Тварь была рядом и я не осмелился говорить долго. Но, как говорят Смертные "Эру смотрел на нас в тот час" - и ты услышал меня. Арандур не знал услышит его Элерондо, или нет, но надеялся. И судьба оказалась благосклонной,  феаноринг даже почувствовал теплый ответ без мыслей, только отсвет души эльфинита: светлый, надежный, питающий мужеством. Ни страха из-за друга, ни усталости, ни отчаяния не промелькнуло в разуме воина, но только те чувства что нужны были пленнику. И роквен едва заметно улыбнулся, восхищаясь Элерондо и испытывая к нему глубокую благодарность.