В пещере объявились новые лица.
- Какой сговорчивый эльда, - произнес от входа голос, приятный, но странно царапающий, будто в нем звучала легкая, почти незаметная фальшь. - И о чем же ты, собрался беседовать с этим достойным вождём?
Отвечать на плохо скрытую насмешку не имело смысла. Но речь человека и весь его облик разительно отличали его от иных находящихся здесь воинов. Даже теперь, во время затяжной войны, когда служащие Мордору люди зачастую творили ужасные злодейства, достойные своего господина-Саурона, Элронд не мог ненавидеть каждого из них, виновного только в том, что оказался на войне под вражескими знаменами. Люди – не орки, кому еще, как не эльфиниту, брату и внуку человека, было помнить. Всегда. Однако именно этот, новоприбывший, вызывал у Элронда неясное чувство неприязни, будто было в нем нечто плохо скрытое, отталкивающее и опасное.
- Интересно, и где же я тебя мог видеть? Не подскажешь?
Эльфа подняли на ноги, сняв веревки. Стоять оказалось непросто: затекшие ноги отозвались болью, и он упал бы, если бы не удерживающие его люди. Но прикусил губу и выровнялся, осознавая смысл обращенного к нему вопроса. «Они не знают, кто я», - озарением мелькнула мысль. – «Не так уж и плохо».
Однако странный воин продолжил… удивлять. Насколько было известно Элронду – а он интересовался природой эльфов и людей, айнур, сошедших в Арду, и гномов , - младшим детям Единого не свойственно осанвэ и умение проникать в тайны чужих мыслей.
- Тише думаешь, спокойней живешь, - в тоне человека не было насмешки, но и впрямь – да человек ли он? Как будто незнакомец знал о недавнем безмолвном разговоре Элронда с выжившим Астоворимо. Следовало быть в десять раз осмотрительнее. И еще одну странность заметил эльф, пока его тащили к лошадям. На вещах этих необычных воинов не наблюдалось знаков Саурона, которыми бахвалились многие из слуг Врага. Да и вовсе никаких опознавательных знаков. Это могло бы сойти за попытку спасения, если бы пленника не привязали к седлу, будто поклажу. Хорошо хоть руки перевязали вперед: правда, это никак не помогало освободиться, но сменившееся положение позволило немного размять бесчувственные запястья.
Путь верхом показался эльфу почти бесконечным, ведь при всей силе и умении контролировать роа, присущим его народу, было непросто выдержать тряскую лошадиную рысь при невозможности уберечься или хотя бы поднять голову. Впрочем, коню тоже было наверняка невесело, с двойным грузом, да еще таким сомнительным. Пленник принимался щекой к мокрому лошадиному боку, пытаясь хоть как-то найти равновесие, и ждал, когда же потеряет наконец сознание. Лишь иногда открывал глаза, скорее, по привычке пытаясь понять, где же сейчас находится, и удивлялся тому, что отряд выбирает пути, свободные от вражеских войск. Вряд ли его везут к Саурону. Но обдумать произошедшее, как полагалось, и сделать выводы не хватало сил. Элронд был, пожалуй, рад, что вместе с оружием с него сняли кольчугу и наручи, оставив лишь поддоспешную куртку, надетую поверх полотняной рубашки, брюки и высокие сапоги. Ремни и пряжки поддоспешника мешали, расстегнувшаяся фибула, державшая ворот, добавляла неудобств, и когда она в конце концов окончательно разогнулась и упала, эльф почувствовал только мимолетное облегчение. Но неприятнее всего было чувствовать на себе взгляд того, кто ехал рядом, будто предводитель отряда на протяжении всего пути наблюдал за пленником, изучая. Вспомнились слова, сказанные однажды Майтимо: «Помни, никто не в силах отнять у тебя достоинство. Лишиться его можешь лишь ты сам».
«Мне бы пригодился сейчас твой совет, лорд».
Но вот лошади пошли шагом, затем вовсе остановились, все еще тяжело дыша. Эльфа отвязали и бросили на землю, не жестоко, но и без всякой осторожности, будто он был только обременительной поклажей. И, кажется, ушли. Неплохое время для побега - только вот печаль, нет сил подняться. Пока он тратил драгоценные минуты на то, чтобы прийти в себя от изматывающей скачки, за ним вернулись. Десяток шагов, отделявшие их от костра, Элронд оглядывался по сторонам. Острому эльфийскому зрению было достаточно света, чтобы разглядеть державший его ныне в плену отряд. Люди, только люди – не орки, хоть и ведут себя не лучшим образом. Значит, следует узнать, кому они служат. И зачем им понадобился, видимо, безвестный пока пленник.
Воин бесцеремонно толкнул его, принуждая то ли упасть, то ли сесть. Эльф выбрал последнее, опускаясь на относительно незатоптанный клочок земли, попытался устроиться удобнее - насколько возможно с по-прежнему перехваченными веревкой запястьями. Ему почти удалось: несмотря на растрепанные волосы и простую одежду, держался он сейчас так, будто по своей воле присел у костра отдохнуть и побеседовать. Странный командир людей сидел тут же, рядом, но на возвышении, при желании посмотреть ему в лицо приходилось поднимать голову.
- Что хочешь рассказать мне, эльф?
Предводитель отряда обернулся к Элронду – взгляд эльфа встретился с желтым змеиным взглядом, но не пустым и бессмысленным, присущим обычным кэлвар. Глаза того, кто только что прикидывался человеком, напоминали о драконах – злобных, мудрых, древних слугах Тьмы. Эльфа чуть заметно передернуло от неожиданности и накатившего отвращения. Но он справился с собой, и не отвел взгляда.
- Кто ты и откуда ты взялся? – ответил вопросом на вопрос. – Я собираю разные истории о мире, каким он был когда-то и каков он сейчас. Не так много в Срединных землях осталось младших духов.
В интонации его не прозвучало ни страха, ни вызова – лишь спокойствие и интерес. Так же бы Элронд спросил случайно встреченного на дорогах Средиземья нового знакомого или собственного спутника , так же - лазутчика, если бы они поменялись ролями, и это эльфу сейчас пришлось бы допрашивать случайно взятого в плен врага.
При себе:
простая нижняя рубашка, брюки,
стеганый тонкий поддоспешник, эльфийской работы, с металлическими пряжками,
конные сапоги,
была фибула, но потерял)
