Астоворимо очнулся в светлой комнате и какое-то время не мог понять что происходит, где он. В комнате было несколько шкафов, на тех полках что были не закрыты, одиноко лежало несколько папок, коробка с рассыпанными карандашами, баночки с чем-то молочно-белым, кисти, куски кожи. При этом на всем помещении лежала печать запустения. Здесь уже давно никто не жил. Нолдо удивленно поднял брови, нахмурился, попробовал подняться на локтях и понял что не может пошевелиться - что-то удерживало его так что эльф даже не мог пошевелиться. И тут память вернулась - на них напали враги! Эльф выдохнул и с яростью принялся ощупывать себя, желая понять что за путы его скрепляют и как их снять. Правая рука отозвалась сказочными ощущениями, вслед за нею дало о себе знать левое бедро и грудь.

И в этот момент скрипнула дверь. Нолдо вытянулся и попытался скосить глаза на вошедшего.

Вошедший был красив, а взор его был ужасен. У феаноринга на мгновение перехватило дыхание, от страха, который почти сразу перешел в яростное желание броситься на врага, ведь у всех свой способ справляться со страхом.

Нолдо не знал точно кто перед ним, но понимал что это Темная тварь.

- Я вижу, ты выздоравливаешь. Впрочем, я бы сейчас не посоветовал тебе пытаться встать, у тебя пока слишком хрупкие кости для такой попытки, даже если ты сумеешь поломать лубки. Мне не хотелось бы собирать твою спину заново, да и тебе это не понравится.

- Заботливый целитель! - засмеялся нолдо твердо выговаривая звуки непривычного языка. - Не назовешь себя?

На самом деле вопросов было куда больше - где его спутники и сколькие из них выжили, сколькие попали в плен, как давно они здесь... и где именно это здесь... Но врагу нолдо такие вопросы задать не мог, по скольку не позволяла гордость, да и не ответит Темный, лишь посмеется.

Пару секунд вошедший изучал лицо пленника, и, кажется, остался доволен. Что совсем не понравилось нолдо. Но эльф надеялся что холод на его лице скрыл эмоции. И еще было очень неудобно лежать вот в такой позе, ощущать свою беспомощность, глядя на врага с низу вверх, без возможности хотя бы сесть. А сесть захотелось очень. В добавок начала ныть перевязанная правая рука.

- Можешь называть меня... скажем, Артано. Но это ведь не единственное, о чем ты хотел бы меня спросить?

Феаноринг похолодел но только зло улыбнулся. Он в гостях у Саурона. Что может быть ужаснее? И при нем были письма... непонятно от кого, неизвестно кому, и полные странных и несуразных фраз, написанных эльфийским шифром, ассоциациями понятными лишь друзьям. Враг не прочтет... но может вывернуть на изнанку любого из отряда, пытаясь узнать... Хотя, быть может эти письма - лишь шалость? Вдруг удастся убедить в этом врага?

- Итак, я твой пленник. А ты - радушный хозяин. - Ровным голосом отозвался нолдо. Что еще сказать? Что он хочет быть рядом с друзьями? Об этом лучше даже не думать... "Спросить о том где тут тайный путь из крепости, что ли?", хмыкнул про себя Астоворимо. - У меня нет к тебе вопросов. - Холодно подытожил эльф.

Наверное надо было хранить молчание с самого начала... Теперь уж поздно. Но и любезничать с врагом нолдо не собирался. И тут к ноющей руке, которая становилась все чувствительнее, добавился зуд в вдруг начавшей чесаться пояснице. Взгляд нолдо стал серьезным и сосредоточенным - эльф подчинял свое тело, желая избавиться от нестерпимой и надоедливой помехи.

Все происходящее... словно шло по плану. Артано был доволен. Жгучее желание разрушить этот план разбивалось о неппонимание что для этого можно сделать.

- Что же, я могу и помочь тебе... скажем, в качестве жеста доброй воли. Просто чтобы ты понял, что со мной можно договариваться. О чем же тебе сказать... для начала?..

Саурон издевался. И нолдо улыбнулся в ответ - злой и ироничной усмешкой. О каком договоре может идти речь?

- Ты смеешься надо мной. О каких договорах ты говоришь? Я знаю кто ты, а ты - кто я. И ты достаточно знаешь что бы понимать - я не буду торговаться. - Слова звучали как приговор, но эльф произносил их больше для себя.

Саурон подошел к окну и Астоворимо по новому осознал... что он лежит не в темной камере, а в комнате что когда-то служила жилищем эльда, что если повернуть голову, то можно увидеть серое, по-весеннему мокрое небо, ощутить свежесть ветерка... Слова умаиа были не шагом навстречу, а объяснением положения вещей. Аракано усвоил что ему не стоит дергаться - что бы думать о сопротивлении и побеге нужно здоровое тело. И... роквен понял что Темному известно очень много. Слишком много, но все же не все. Хотелось спросить о спутниках - но нельзя. Хотелось пошутить на тему "а не доставишь ли ты за меня письма. а то я приболел" - но тоже нельзя. Умаиа наверняка вцепится в эту фразу, зачем прокладывать за врага дорожки к своим тайнам?

- Похоже я должен поблагодарить тебя за то как добро ты со мной обошелся. - Заметил нолдо в спину темнеющему на фоне неба силуэту.

Нолдо был новичком на этом поле, а Саурон уже опытным игроком. Похоже умаиа считал что любой отказ, это еще не конечное нет.

- Отнюдь. Я готов допустить, что сейчас тебе не жаль ни себя, ни спутников, ни любых моих случайных гостей. Но позволь тебе заметить, что с этого начинает большинство тех, кто попадает в мои владения. Некоторые так и умирают молча, иные решают, что жизнь стоит пары слов. Интересно, из каких окажешься ты.

Феаноринг внимательно посмотрел на врага, беспомощно скосив глаза. Говорить ли Саурону что ему еще как не все равно... просто это ничего не меняет. Конечно же нет. В том числе по тому что... нолдо сам не знал насколько в действительности это ничего не меняет. Все в Митрим были оглушены тем ответом что пришлось дать братьям Маитимо на предложения Севера. И ответ был верный... Но как было бы в сто крат тяжелее его давать не просо зная что Лорд в плену, а видя все что с ним происходит. И Астоворимо не знал что он ответит когда... придет время. Зато знал что должен ответить, хватило бы решимости и безжалостности.

- Знаешь, а мне тоже интересно, - с усмешкой отозвался нолдо, решив сказать правду. - Когда думаешь начинать проверять?

Это было сказано легко и непринужденно, но на самом деле требовало ... даже не мужества. А всего лишь языка, который работал быстрее головы, но при этом был злым и непоседливым.

Саурон всем своим видом и тоном показывал что он хозяин положения. И Астоворимо лишь отчетливее чувствовал свою беспомощность. Зато спина почти прекратила чесаться и нолдо вздохнул, пряча облегчение.

- Да, это было бы разумно. Впрочем, обойдись я с тобой иначе, я лишил бы себя возможности беседовать с тобой теперь. Ваши тела довольно хрупки, знаешь ли.

- Хорошо, - усмехнулся нолдо, перестав косить глаза что бы поймать собеседника взглядом, и теперь рассматривая расписной потолок. - Значит необходимости благодарить нет.

"Значит я важен для его внимания и "беседы". Радостно что знает он про меня не много, но что рассказать когда спросит? Придумать легенду, или уж лучше молчать вовсе?"

Как говорится - не спрашивай, вдруг ответят. И Саурон ответил. И эльф с трудом переварил то что услышал.

- Не раньше, чем ты выздоровеешь полностью. Раненое тело выдерживает меньше, раненое тело проще поломать насмерть, не желая этого. Я не собираюсь заканчивать с тобой быстро. У меня есть чем занять это время - хотя бы... и письмами.

Широко, почти счастливо, улыбаясь в потолок, эльф на самом деле пытался справиться с собой. Счастье и безумие порой так похожи... Итак, ему только что пообещали пытки, долгие и изощренные. Пообещали не устрашая, а просто, без обиняков, отвечая откровенностью на откровенность. И правда эта была как... как если бы кто-то сказал что через меся наступит холод и зима. Плохо, конечно, но ничего не поделаешь. Бесполезно молить или пытаться откупиться, зима придет и все тут. Так же и сейчас - оба понимали что нолдо даже под угрозой боли не станет предателем, значит описанные Сауроном пытки были неизбежным явлением. Как зима. Просто их нужно было подождать. Всему свое время. Прямота умаиа была беспощадна.

- Прекрасная вещь откровенность, - наконец выдохнул из себя эльф. - И, судя по всему ты меня высоко ценишь. Мне стоит быть польщенным? - Счастливая улыбка наконец-то сползла с лица раненого, оставив вместо себя ироничную ухмылку. Тему про письма нолдо решил не продолжать, сделал вид что не услышал. "Пока я не поправлюсь полностью. Сколько на это понадобится времени? И что за это время будет с отрядом? Они ведь то же должны быть ранены, значит ли это что их не тронут?" И, словно в ответ на свои невеселые мысли, Арандур почувствовал что грудь и бедро тоже начинают ныть.

- Значит, не благодари. Это будет вполне в вашем духе. Но, может быть, ты захочешь о чем-нибудь попросить?

Астоворимо не видел лица врага, но по голосу слышал что тот улыбается.

- Не опошляй себя этими заезженными фразами о том какие мы неблагодарные убийцы, - фыркнул феаноринг. - Попрошу, что же нет. Устой меня как-то повыше, надоело смотреть только в потолок или же пытаться вывихнуть глаза. А то смотри, окосею еще, читать не смогу. - Последняя фраза вырвалась случайно, непроизвольно и эльф пожалел едва его безумный язык ее сказал. Но лишь самодовольно изогнул углы губ в усмешке. Дразнить гусей это то, что у Астоворимо всегда хорошо получалось.

Но разумеется нолдо не стал просить и даже заикаться о том, что было действительно важно, или хотя бы о том чего хотелось.

Саурон все так же спокойно развивал свою мысль, мимоходом поставив нолдо на место - ты лишь один из многих упрямцев.

Астоворимо задумчиво качнул головой. Нолдор были горды и многие из его народа желали отличаться, выделяться чем-то. Аракано был не исключением. Но сейчас... сейчас эльф почувствовал радость от общности, что он один из прочих. Из нолдор. Быть может в этом был секрет того как Маитимо смог всех объединить...

- Я постараюсь быть не хуже родичей, -  просто ответил нолдо. Что он мог обещать заранее? Он имел лишь решимость и гордость, но их еще предстояло опробовать на деле.

- Убийцы... и лично ты...

И феаноринг с удивлением отметил как по разному звучит одно и то же слово, произнесенное эльда и умаиа. Для нолдо то чем он пытался бравировать, делая вид что ему нет дела, было тяжелым проступком. Небрежно швыряя это слово врагу нолдо лишь хотел что бы Саурон увидел несколько эльфу безразлично произошедшее и не пытался терзать его напоминаниями. Но когда Темный сказал "убица", легко, небрежно, действительно не имея проблем с этим словом и тем что за ним стоит... Эльф почувствовал ту пропасть что разделяет их двоих. Естественное для одного, больше не понятно для другого. И более того... нолдо понимал что никогда не сможет преодолеть эту пропасть и стать таким же как Саурон. И это... обнадеживало. Легкая, светлая и горькая улыбка промелькнула на лице младшего лорда и исчезла.

- Ты всего лишь не отличаешься от большинства - повторил Саурон и феаноринг согласно кивнул.

-  Надеюсь я не буду отличаться и от Нэльяфинвэ, - роквен, спокойно и твердо глядя в лицо умаиа. Эльф понимал что его ждет и знал что от этого не уклониться и не спрятаться. Нужно было... просто подавить свой страх - ведь все рано не отвертишься, лучше черпать решимость в ненависти, и идти на допрос как в битву. Только сражаться придется против своего собственного тела... как-то это противоестественно для эльда.

Чем больше продолжалась эта странная беседа, тем больше нолдо сожалел что вообще открыл рот. Понимание что им двоим не о чем говорить росло стремительно.

А Оборотень, продолжая говорить все в той же непринужденной манере, издевался над пленным:

- Вывихнуть глаза... интересная идея, благодарю. Я обдумаю ее.

Астоворимо не ответил, лишь едва заметно сжал губы. Он не сомневался что не мог натолкнуть тварь на новые мысли, дать идею пытки которую еще не выдумали в Ангамандо, но все же сам намек что роквен может стать прородителем для новых мучений своих родичей... это было тяжело стерпеть.

Когда враг наклонился над раненым, аракано понял что другой возможности вцепиться в глотку врага может больше не представиться; к сожалению эльда не расчитал своих сил, недооценил серьезность ранения. Стоило ему дернуться в лубке, потянуться здоровой рукой к Саурону, как грудь пронзила резкая и неожиданная боль. Распахнув глаза и сжав зубы, феаноринг ждал пока его отпустит, и ощущал леденящий холод исходящий от Темного. А тот легко, как ребёнка, приподнял воина и устроил на подушках. И не соврал - после тех ощущений что подарила грудь, ощущения в спине и правда были немного неприятны.

Возможно надо было сказать спасибо, но едва переводящий дыхание эльф не мог думать о благодарности. Зато усвоил первый урок - ни о чем не проси Саурона.

- Но я запомню твои слова. У меня, пожалуй, найдется то что ты сможешь прочесть мне вслух.

Астоворимо отрицательно покачал головой:
- Я не думаю что буду что либо тебе читать. - Эльф постарался избежать фраз типа  "никогда ничего тебе не прочту", ибо боялся коварства врага и того что может быть вынужден нарушить свой зарок. Сейчас же... было не трудно понять что именно ему предложат прочесть. Вот только - далеко не все ему будет под силу расшифровать, даже согласись феаноринг на предательство. И эта мысль согревпла.

В положении сидя эльф ощущал себя намного комфортнее, нежели когда был распростерт перед Жестоким, и все же... ничто не изменилось. "Интересно, переживет он мой отказ, или и для раненного есть способы заставить его передумать?" Но роквен решил даже не гадать что это могут быть за способы.

Саурон продолжал тон деловой, почти дружеской беседы и это начинало злить. Вначале, на самом-то деле, даже импонировало, ровно до того момента пока эльф во всей полноте не почувствовал и не осознал кто перед ним. 

- Надейся. Сомневаюсь, правда, что у тебя это получится. Я многих из вас видел, и лишь двоим или троим удалось хотя бы насколько-то приблизиться к тому, каким показал себя твой лорд. Заметь, из химрингской крепости был только один из них.

Непроизвольно нолдо вскинул голову и еще больше выпрямился, при упоминении страданий и величия Лорда Дома. А потом невольно стал вспоминать всех тех из Химьярингэ кто пропал, мог быть захвачен... За холодным лицом не было видно скорби, но губы напряглись, сдерживая горечь и ненависть.

- Увидим. - Обронил нолдо. И конечно же решил быть достойным Лорда вот просто во что бы то ни стало.

Астоворимо не верил ни единому слову умаиа. Хотя и казалось упущенной возможностью то что он не выкупил жизни своих друзей, но со всей горестью феаноринг понимал что не стане выкупать даже их быструю смерть. Скорее всего не станет. Его лицо стало холодной, безжизненной маской.

Темный стремительно покинул комнату, наказав пленнику отдыхать. Но эльфа терзали сомнения, страхи и боль в ранах, так, что в конце концов нолдо решил что единственный выход - встать, попытаться освободить друзей и бежать. Но потерял сознание раньше чем выбрался из лубка.

Время шло мучительно, полное ожидания и страхов, что рисовало воображение. И все же, когда Саурон появился и захлопнулись створки окон... эльф понял - началось, понял раньше чем осознал что это значит.

Его притащили в подвал эльфийской крепости и бросили на пол. В свете горящего огня аракано увидел прикованных к стенам Хисимо и Лайкалиссо - двух воинов его канты. Нолдор стояли стараясь не смотреть на командира, а дверь подпирал Саурон.

Астоворимо поднялся с гладких плит пола. Он был не связан... и явно безоружным не мог соперничать с умаиа... но кого это волновало... Не раздумывая роквен бросился к двери с желанием придушить Темного, не думая о своих шансах, просто вложив себя в единый порыв.

Саурон ушел от атаки, даже не став занимать себя возней с эльфом, и нолдо растянулся на полу, вспоминая как стремительно Темный покинул в самом нвчале его комнату - одним порывистым движением. И если враг намерен и дальше все время уворачиваться от его бросков... попытки достать Темного будут смотреться достаточно глупо.   

Астоворимо поднялся на ноги, думая что бы ему предпринять теперь. Прыгнуть к двери? ... и оставить товарищей здесь? Нет, не выход.
И тут Лайкалиссо задергался в цепях, а Саурон стоял с направленной на него рукой и... связь углядеть было не трудно. Роквен был горд, но поможет ли гордость, когда тело жаждет дышать и непроизвольно дергается, в попытке освободить горло и глотнуть воздуха.

Почему-то Арандур не сомневался что Темный без колебания убьет его друга. Вот  просто, ни за что... А Астоворимои так и так не мог в действительности сопротивляться, скорее просто выказывал непокорность... Нет... он не может хладнокповно забрать жизнь друга... Даже если после об этом все пожалеют. Нолдо чувствовал себя мерзко, но холодное лицо скрывало чувства.

- Хватит! Я понял. - негромко воскликнул эльф и, слегка разведя приподнятые ладонями вверх руки,  выпрямился. А потом скрестил руки на груди,.

Эльф не стал спрашивать у Саурона - "Чего ты хочешь?". Сам скажет, не сомневался нолдо.

Саурон слышал его, но не торопился отпускать родича, показывая свою власть.

- Хорошо. Теперь запомни. Мне все равно, кто из вас заговорит. Но за твою дерзость будут платить твои эдиль. А за их дерзость или ложь ответишь ты.

Нолдо посмотрел на своих друзей, сжал губы, улыбнулся, а потом сказал - для них:

- Я не боюсь. И не виню вас в том, что может произойти, друзья. Но заклинаю от предательства. Простите и вы меня, если мое молчание потребует расплаты от вас.

Голос Темного сам по себе уже старался запугать и подчинить. Имя. Звание. Присяга. Какие простые вещи... Но ничто из них кроме имени эльф открыть не мог, да и имя лишь по тому что оно было именем Изгнания и не сказало бы ничего о его роде и, как следствие, о его близости Лорду. Звание... назвав звание, Саурон захочет узнать все к чему это звание дает доступ. Слишком много... нельзя. Присяга... что бы стало понятно кому принадлежат письма... Увы, молчание тоже будет красноречиво говорить о том что за ним скрывается нечто существенное... Как не кинь плохо. И... нолдо не думал что придется молчать уже с первого вопроса. Еще раз феаноринг окинул взглядом обоих пленных и спокойно ответил.

- Мое имя Астоворимо, Верный-Пеплу, и я присягал Куруфинвэ Феанаро.

Саурон был добр и благосклонен. И терпелив. Нолдо даже усмехнулся про себя.
Феаноринг думал что наказание последует сразу же после его неудовлетворительного ответа, но, наверное, Жестокий решил подольше поиграть с ним:

- Астоворимо. Один из тех, кто жег корабли и убивал построивших их тэлери. Верно ли я тебя понял?

Нолдо невольно дернул подбородок вверх. Да... это было так. Но врагу он в своей вине признаваться не намерен.

А эти двое - они тоже из тех, кто присягал лично Куруфинвэ Феанаро? И раз уж ты способен говорить - это ведь не единственное твое имя, назови остальные.

Враг смотрел на Лайкалиссо и Астоворимо понимал что своими словами скорее всего подписывает другу приговор. Вот только каким он будет?

- Я сказал тебе все, что считал нужным. - Спокойным тоном, лишенным эмоций, ответил нолдо. - Большего ты не услышишь.