НПС Лайтанаро
Глаза заливал пот и разъедал дым, поэтому, даже будь кому заметить мокрые щеки коменданта, вряд ли это бы кого-то удивило. Лайтанаро хотелось плакать от жгучего стыда, и за стыдом он почти не замечал боли от пробившей бок стрелы.
Раньше коменданту доводилось встречаться с волками слишком редко и он не предполагал за ними ни такой управляемости, ни такого упрямства, ни готовности, потеряв всадника, продолжать бой. К тому же сам Лайтанаро предпочитал щит с мечом копью, и копье недооценивал.
Как же дорого могла встать сейчас эта ошибочная оценка. Впрочем, не могла - уже вставала. Он уже потерял ворота, одну из стен и двор и рисковал потерять крепость целиком. А возможно, и отряд Лорда заодно.
Лайтанаро на мгновение подумал, что, возможно, лучшим выходом было бы выстрелить по заложнику раньше, чем Майтимо сорвался его спасать и тут же испугался собственной мысли: убить родича? Он действительно так думает? В каком отчаянии для этого нужно быть?
Примерно в таком, в каком мы тут сейчас и есть, - подумал комендант, опускаясь на колени, так, чтобы край стены прикрыл его как можно лучше. Умереть сейчас могло бы показаться заманчивым - искупить ошибки хоть так; но стоило подумать на шаг вперед, и такое искупление на поверку оказывалось мерзостью и трусостью - еще и оставить собственную крепость в разгаре боя? Тем более что снаружи все еще был отряд Майтимо, и если суметь продержаться до того, как этот отряд встанет в воротах, то двор превратится в ловушку уже для орков.
Еще одна тошнотворная мысль - а может, и лучше было бы, если бы сейчас Лорд предпочел отправить кого-то на Химринг за помощью, или отступил туда с отрядом сам и привел хотя бы и три-четыре дюжины. Продержаться несколько часов живыми в павшей крепости могло бы оказаться проще, чем пытаться устоять против превосходящих сил...
Только, разумеется, ничего подобного Майтимо не сделает, следовательно, и думать в эту сторону... просто не надо. После боя, если это "после" случится, можно будет обдумать, что не так с головой, в которую вообще подобное приходит, и куда эту голову применить.
Лайтанаро приподнялся над зубцом и приладил на тетиву сразу две стрелы, потом вскинул туда же третью, "веером", так, чтобы при выстреле стрелы разошлись в разные стороны. Такая стрельба считалась скорее похвальбой для мирного времени - слишком уж неточная, хотя и красивая, но сейчас орков внизу было столько и так тесно, что промахнуться было почти невозможно. Тем более, что остановить поднимающихся по лестницам и выиграть время было важнее, чем перебить их всех.
Комендант знал, что с ним над воротами осталось всего двое способных стрелять; оглядываться и пытаться понять, что с четвертым - ранен? убит? - времени тоже не было. Значит, эти три выстрела обязаны быть на девять стрел и должны быть как можно более удачными.
Одно хорошо - в таком бою почти нет нужды приказывать. Двое товарищей, видя движение коменданта, повторили его.
Лайтанаро спустил тетиву, целясь по оркам под воротами и успев еще мрачно подумать, что если и это решение окажется ошибочным, то, возможно, ему нужно срочно придумать способ умереть с наибольшей для крепости пользой - хотя бы и потому, что от его жизни и командования сейчас пользы меньше, чем вреда.