По равнине, по холмам ехали почти наравне Диор, вновь позади Симпиона, Арандур и Альм; вороной, нёсший Мэорда, опять отставал. Когда дорога стала виться меж холмов и сузилась, они уже не могли ехать все вместе. Теперь впереди полуэльфа был Арандур, а  Альм - позади: Диор пытался пропустить его - опережать вождя казалось неправильным, но тот сам предпочёл такой порядок. Глядя на холмы, юноша примечал, что они, как и лесные, с одной стороны выше и круче, с другой - более пологие. Это придавало извилистой дороге сходство с рекой, текущей меж высоким и низким берегами.

Только едва ли на любой реке могли быть высокие каменные башни и тяжёлые ворота. "Тяжёлые и холодные", - подумалось ему. И камень крепости должен быть холодным: не потому ли так много огней? Его дом на Тол-Гален был деревянным. Но он был и безопасным, а здесь - нужна прочность и тяжесть, чтобы эти башни и ворота устояли при нападении.

А первые стражи главного оплота войны с врагом казались вовсе не грозными и даже ростом были невысоки. Астоворимо они хорошо знали, и он передал им, кто его сопровождает. Он чуть повернул голову,  выглядывая из-за спины Симпиона, в ожидании, что сейчас начнутся долгие расспросы. Или снарядят гонца, предупредить Короля Маэдроса. Но они лишь расступились, не сказав ни слова.

Должен ли он сам поприветствовать их? Или поблагодарить, что так скоро и легко пропустили? Это Арандур возвращается домой, он же здесь - гость. Будет невежливым просто проехать мимо, словно дозорные - такие же башни по сторонам дороги... но не ответил ли им Арандур от имени всех, кто едет с ним? Правда, его отряд - "канта", как говорит нолдо - одно, а они всё-таки иное. Ему было жаль, что Альм едет позади - он-то наверняка знал, как принято...

Ночной Туман уже проходил меж стражей, и на обдумывание не было времени. Симпион сказал - главное здесь, не забывать о вежестве, а так ли поступаешь, как принято - не столь важно.

- Спасибо вам. Пусть ночь будет доброй!

Это было лучшим, что он мог придумать сейчас. Диор решил, что сейчас, по пути, стоит подумать о том, как лучше приветствовать братьев Маэдроса - прежде, чем они встретятся. Самого Короля Маэдроса он мог приветствовать по примеру Симпиона, но его братьев - вряд ли. И сказать, что он рад их видеть, не мог - это не было бы правдой. Может быть, тоже добрым пожеланием?

Стражи откликнулись пожеланием скорее добраться - значит, он не ошибся, хотя Альм и не сказал ничего от себя. Дорога теперь шла всё время вверх и вверх. Казалось бы странным - зачем орку-лазутчику подходы к Амон-Эреб, ведь она и так видна издалека, и путь виден? - не будь этот путь  не был укреплён на каждом шагу.

Они в самом деле жили в непрестанных боях, хозяева Амон-Эреб: крепость была окружена заставами и заслонами. Словно воин в доспехах. При этой мысли Диор невольно скосил глаза на нолдор. Неприступная и грозная крепость, куда только по тайным ходам враг и мог бы пробраться, и то: не охраняют ли и тайные ходы? Ночь, но, кажется,  никто не спит и не сидит у костров, любуясь звёздным небом; при каждом повороте дороги взгляд выхватывает иную звезду - восьмиконечную на флаге. Такая защищённость должна бы успокаивать, но Диор был насторожен, словно враги могли нагрянуть в любой миг. Он мог бы расслабиться, напомнив себе, что встреча не случайна и потому ничего плохого с ним не случится, но не желал того. Хотя Арандур и назвал его гостем Маэдроса, ехал он не в гости, а на военный совет.

Их ждали. С открытыми вратами, с зажжёнными огнями. Места хватало всем, и ещё многим хватило бы. Юноша спрыгнул с коня, следом за ним - Симпион, и почти сразу же Альм. Арандур успел спешиться раньше и подошёл к сыну Берена и Лютиэн.

- Добро пожаловать на Амон Эреб, Диор, - произнёс он с улыбкой, и тот улыбнулся в ответ.

- Рад, что теперь ты будешь рядом со мной.

Арандур мог не только защитить, если потребуется (сейчас Диор гораздо меньше ожидал этого, чем в то время, когда решился ехать сюда), но и подсказать многое. Например, кем был тот, кто шёл в их сторону. Он не походил на ещё одного дозорного.

Командир стражи?  Один из сыновей Феанора? Сам Король Маэдрос? Короны на его голове, правда, не было, но если сыновья Феанора всегда думали о войне и всегда были к ней готовы, быть может, он лишь по праздникам облачается в королевский наряд...

...Хотя он и не знал, каким должен быть королевский наряд у правителей нолдор. Узорчатый кафтан? Длинная мантия? Сверкающие доспехи? Обыкновенная одежда, только с венцом на голове? О венце - и то знал лишь потому, что Государь Фелагунд бросил его наземь, а после передал брату.

Отредактировано Dior (01-12-2017 19:02:10)

Подошедшего звали Салмаринго, и он принадлежал к отряду самого правителя Амон-Эреб. Нолдо был высоким, выше Диора. Арандур кратко объяснил ему, что произошло. Пара фраз на своём языке - быть может, о том же, Арандур назвал его имя - и нолдо представился.

- Моё имя Салмарингэ, Лорд Маитимо послал меня встретить гостей и помочь вам разместиться. Очевидно, до совета. Твой товарищ придет к тебе как только доложится Лорду и приведет себя в порядок. Ты за это время сможешь отдохнуть и поесть, на совет пойдете уже вместе.

Так странно: он назвал Арандура его товарищем, словно заметил нечто связавшее их. С первого взгляда понял, что он доверяет Арандуру. Который сейчас должен был уйти. Салмарингэ намеренно послали встретить их, но его взгляд и тон были холодными. Из-за войны? Или не только?

...Диор и не думал, что здесь его приветят с радостью, хотя вблизи крепость и казалась более гостеприимной к родичам, чем издали и особенно в его воображении. Не думал только, что Астоворимо здесь не будет всё время рядом. Но был встречающий рад тому или нет, он пришёл помочь ему, Альму и лайквэнди.

- Благодарю тебя, Салмарингэ, - ответил юноша. Проводил Арандура взглядом, перевёл его на Альма, к которому подходили остальные лайквэнди. Часть из них осматривались, тоже впервые оказавшись во владениях феанорингов. Сам вождь держался, как всегда, и был, казалось, так же деятелен, но от полуэльфа не укрылась чуть заметная тень утомления. Пока он сам беседовал, тот успел оставить послание для Саурона и вернуться назад; и пока спал - едва ли поступал так же. А до того казнил лазутчика, сжигал трупы орков, рассчитывал будущие действия и объяснял их Арандуру.

Диор тихо произнёс:

- Я могу обождать, я успел отдохнуть на привалах. Альм - нет, с тех пор, как поспешил на помощь нам с Арандуром со всей возможной скоростью. Быть может, раньше.

Отредактировано Dior (03-12-2017 00:46:32)

На простой, как казалось Диору, вопрос о белках Салмаринго ответил не сразу; Альм быстро взглянул на него - так, что Диору подумалось: они оба знают нечто, о чём он и не догадывается. Это странно объединяло холодного нолдо из крепости сынов Феанора и с детства знакомого, почти родного, пусть и не по крови, вождя Зелёных эльфов.

- Теперь нет, - сдержанно ответил Салмаринго. - До Битвы Бессчётных Слёз - бывало, что и забегали.

- А до прошлой войны, до пламени, - сразу же поддержал его Альм, - дубравы начинались совсем недалеко. Потом всё сгубили орки и огонь. Травы скоро поднялись вновь, мы могли бы помочь возрасти и дубам. Но войн они не терпят: примутся, только если наступит прочный мир.

"Оссирианд мы врагам сгубить не позволим", - словно услышал юноша уверенное и твёрдое, пусть и не произнесённое вслух.

Война. Не опасные стычки с орками, а большая война, несущая разрушения и гибель многим.  Вот что было общим для Альма и Салмаринго. И Астоворимо, и Симпиона, и Владыки этой крепости. А Диору - известно лишь по чужим рассказам... Или уже нет?

- Я верю, что война не придёт в Семиречье, - произнёс он с надеждой, медленно и серьёзно.

"А здесь она когда-нибудь прекращается?"

- Здесь, на Амон-Эреб, всегда собирались доблестные - ещё во дни до Анар и Итиля. Здесь в неравном бою пал наш Король, Дэнетор, - Альм тоже уловил непроизнесённое. - Когда совет завершится, я покажу тебе его могилу.

Голос Альма звучал торжественной печалью и горькой памятью; почти слышалось за ним пение многих, слитое в плач, почти виделись чаши, поднятые в честь павшего Короля.

Диор изумлённо вскинул брови. Он слышал от Зелёных эльфов о Дэнеторе, но никак не ждал, что он погиб именно здесь - Амон-Эреб казался ему связанным только с сыновьями Феанора и их крепостью.

В комнату принесли ужин - испечённых с травами птиц, кубки с вином - и Диор, поблагодарив принёсших, принялся за еду. Даже посуда и то здесь была иная, непривычная. Не чаша на всех, кубки каждому. Не глина, чеканный узорный металл. Какой - он не знал: не разбирался в этом. И ужинали бы в лесу, наверное, не в такой тишине - пели бы поочередно, а нет, так издали донеслись бы иные флейты, иные голоса. И рядом перешёптывались бы между собой пробуждающиеся по весне деревья или потрескивал костёр, если на Тол-Галэн.

Тишина крепости была не мягкая, не сонная, не глубокая, не глухая... Диор всё пытался уловить её оттенок. Она казалась какой-то настороженной. Тишина не окутывала, а стояла на страже крепости - вместе с дозорными, вратами, толстыми стенами и факелами. За ужином и за вслушиванием он продолжал думать о Дэнеторе. И о том, как удивительно складывается его путь. Только что ему казалось почти невероятным, что дорога из Оссирианда в Дориат для него по воле судьбы проляжет через Амон-Эреб. Только что ему казалось - какой поразительный крюк он сделал, совершенно не задумывая того! А сейчас...

...А сейчас открылась дверь, и вошёл Арандур.

- Здравствуй, эльфинит,

- Рад снова видеть тебя, - улыбнулся Диор в ответ. И продолжил серьёзно, как будто это имело самое прямое отношение к совету. - Альм поведал мне об истории Амон-Эреб - о том, что именно здесь некогда пал Король Дэнетор, и Король Тингол отомстил за его гибель.

Он покидал Оссирианд, и он пришёл туда, где сражался с врагами Дэнетор, Король лайквэнди Оссирианда, и где завершилась его жизнь.

Он стремился в Дориат, и он пришёл туда, где сражался с врагами Элу Тингол, Король синдар, и откуда он ушёл вместе с Мэлиан создавать из Эгладора Дориат.

Теперь казалось: его путь и не мог миновать Амон-Эреб. А ещё он подумал, что здесь все воевали с врагами, даже Государь Тингол, который хранит свою чудесную землю в нерушимом мире и покое. И он здесь, по сути, ради того же.

Отредактировано Dior (23-12-2017 18:06:20)

Астоворимо рассказывал о том, что помнил о возникновении крепости, и его лицо то светлело, то вновь мрачнело; Альм согласно кивал в ответ на его слова, а затем продолжил:

-  Споров меж нами не было. Едва я услышал, что враги могут однажды прорваться в южные земли, мне пришёл на ум Амон-Эреб. Не только потому, что отсюда открываются дали.  Здесь память о нашей победе и нашем горе, здесь погребён наш Король - как допустить, чтобы этот холм захватили орки?! Но нам одним - его не уберечь: мы не носим доспехов, не возводим каменных стен. Воины нолдор могли защитить не одни холм, а и обширные земли: они самый Ангбанд держали в Осаде. Если же и нолдор не удержат врагов, нам нужно во всём помогать другу. Так я сказал родичам, и они поддержали меня.

"Поддержали не только потому, что он - вождь, но потому, что согласились с ним", - подумал Диор. Альм сказал ещё об Амроде и Амрасе, которых Арандур звал Амбаруссат - уже не об отваге, а о том, что они любят леса: менее Зелёных эльфов, но едва ли менее Серых. Потому лайквэнди и сблизились с ними более, чем с их братьями; и ещё - с Карантиром как со своим соседом: он один жил к востоку от Гэлиона.

Они говорили о бывшем века назад как о вчерашнем, и Диор ещё сильнее ощущал, насколько юн он сам. Они говорили о мире, и о первом знакомстве нолдор и лайквэнди, и о гибели Денетора; а он и времён до Битвы Бессчётных Слёз не помнил, хотя и рос в мире, вдали от битв...

Как ни важна и ни интересна была история холма и крепости, как ни удивительны пути, которыми вела его судьба, вскоре Диору предстояло отправиться на совет. Поэтому от преданий мысли его перенеслись на совсем-совсем недавнее: на то, как Арандур впервые заговорил о его поездке на Амон-Эреб. Тогда он считал, что окажется в большой опасности, и был почти уверен, что его встретят презрением. С этим он пока не столкнулся - правда, и не встречался ещё с самими сыновьями Феанора. Сейчас же ему вспомнились те слова Арандура, что были заслонены его отказом, а после убеждений - согласием.

"...и юным Диором, что сможет говорить не только за себя, но и от Лутиэн и Берена."

"...не только за себя".

- Арандур, - спросил он после раздумья, - на совете мне нужно будет говорить и от себя?

Если он - только птица-вестник, он понимал, что делать на совете; если же нет...

Он никогда не видел настоящей битвы. Он никогда никем не командовал - хотя бы двумя или тремя эльфами. И он был младше любого другого участника совета в десятки раз. Кого-то, быть может, и в сотни.

В лесу его никогда не беспокоила разница в возрасте между ним и лайквэнди. Но в лесу он всегда был или сыном Лютиэн, Аранэлем, или просто начинающим лучником и целителем. Не тем, кто мог принимать решения. Если сейчас предстоит участвовать именно в этом (пусть и вместе с другими, и последнее слово будет не за ним), как он справится?

Тревожась об этом, Диор не заметил, что уже успел принять некоторые важные решения.

Такие, как решение приехать в эту крепость.

По мере того, как Арандур отвечал, полуэльф чувствовал себя всё тревожней и вместе с тем становился всё собраннее. Он думал, что так и должно быть: время отдыха подходило к концу, время любопытствовать, кажется, уже прошло. Как и говорил Симпион, ему было интересно, потому что всё здесь было несхожим с тем, что знал Диор. Но не за тем он ехал сюда.

Арандур готовил его к совету - совсем иначе, чем мама своим ответом - и он вникал в предупреждения нолдо.

Ему потребуется отвага и решительность, словно при столкновении с орками.

Ему придётся противостоять феанорингам. Хотя принесённые вести помогут защитить и самый Амон-Эреб... но то, что поможет, верно, передал сам Арандур.

Ему понадобится не только сообщать решения своей матери, но и отстаивать их. Полководцы Амон-Эреб - могут возражать против того, что она защитит Оссирианд?

...Келегорм и Куруфин, вновь вспомнил он причину, из-за которой желал было вовсе не ехать сюда. Опасаться было нечего: он не встретился с ними в то время, когда Астоворимо не было рядом, а на совете - будет не только он, но и другие, и Король Маэдрос.

Ему нужно набраться терпения. 

И у него, возможно, не будет времени спрашивать совета у матери.

А ещё нужно быть учтивым и ни в коем случае не упоминать Сильмарилл или что-то, связанное с ним, как бы ни повернулся разговор... Или спор?

"Своего рода битва". Сможет ли он убедительно возражать тем, кто мог переспорить мудрого Короля Финрода и переубедить весь Нарготронд? У него не было ни опыта, ни того красноречия, что могло бы помочь...

А разве у него был опыт и силы, чтобы справиться со многими орками из шайки? Чего он достиг бы, будь он один? С ним и сейчас будут и Арандур, и Альм.

- Помни, полуэльф, Лорд этой крепости желает союза и, скорее всего, будет на твой стороне. Постараюсь тебя поддержать и я. Но в любом случае - с тобой будет Альм. Так что не тревожься ни о чем.

Диор кивнул.

Альм, Арандур, сам Властитель Амон Эреб... А ещё мама - если не своей мудростью, то своей любовью и благословением. И папа.

- А ещё со мной будет судьба, - тихо сказал он.

"Та, что недаром привела меня сюда. Или это верней назвать волей и помощью Валар?"

Глубоко вдохнул, обвёл взглядом комнату и вновь посмотрел в глаза Арандуру:

- Я готов.

Снова они шли по коридорам и лестницам крепости, теперь в другую сторону. Здесь было не родное Семиречье, где он привык держаться просто, и рядом были не одни лесные эльфы. Диор старался идти вместе с Альмом и Астоворимо, не слишком отступая назад: смущён он или нет сейчас он - посланник, и на него рассчитывают. И всместе с тем приветствовал встречных, по большей части нолдор.

Он всякий раз  задавался вопросом: "Кто это?" - но не произносил его вслух. Это было бы и не слишком вежливо, как он думал, и замедлило бы их шаги: на совет спешили разные эльфы... Если им встретится сам Властитель  Амон-Эреб или какое-то важное лицо,  ему, наверное, скажут об этом Астоворимо или Альм. Диор взглядывал на них вопросительно, искоса, переводя взгляд от одного к другому, когда у него возникало сомнение, не нужно ли приветствовать встречного как-то особенно.

Не ошибиться с приветствиями, наверное, не было главным. Но если он не справится с этим, как бы он справился с участием в совете?

Отредактировано Dior (25-01-2020 21:47:20)

Диор сосредоточенно слушал объяснения Астоворимо.  Не возмутиться он, конечно, постарается. Наверное, даже сможет - смолчать вовремя. Молчать и быть терпеливым... да, наверное, с этим он может справиться.  Но добиться мира и надежды для всех? Ему?

Ему казалось, Астоворимо возлагает на него очень большие надежды и очень большую ответственность. Он - только юный лучник и начинающий целитель...

И сын и посланник Берена и Лутиэн. Может быть, за ним и будут видеть их - его родителей? Но то, что он - их сын, не означало, что он мог быть таким же светлым и мудрым, сильным и мужественным. Он не проходил того же, что они, не совершал того же, что они. И не совершит. Может быть, совершит что-то своё, но вовсе не великое.

Не великое, но своё. И не только в дальнем будущем - вчера, сегодня... Он хотел ещё спросить про дурные головы - Астоворимо, конечно, говорит о Келегорме и Куруфине? И не решался спросить: что позволено сказать своему, то, возможно не стоит произносить чужому. Вопрос не был задан, а ответ всё же получен - воспоминанием о сказанном Астоворимо ранее, ещё по пути.

Лорд Тьелкормо мудр и справедлив, хотя ты его таким еще не знаешь, лорд Куруфинвэ неистов, но может договориться с теми, с кем никто не может. Они не такие как я, они не такие как их помнят, быть может, твои родители. Я знаю о них много доброго и достойного, но пусть ты не сможешь пока понять, поверь на слово: Клятва делает нас всех иными чем мы есть.

Значит, Астоворимо говорил о ком-то ином...

Они уже подходили к залу Совета. Пока никто особенный им не встретился, и Диор был рад этому. Он надеялся, что первым, кого ему нужно будет приветствовать особо, будет Лорд Маэдрос. Здесь его называют Майтимо, это он запомнил. Но Астоворимо сказал иначе, хотя едва ли о ком-то, кроме Короля, он мог сказать "будет сидеть на своём месте"...

- Спасибо тебе, - искренне произнёс он, а затем спросил. - Нэльяфинвэ... это другое имя Майтимо? Как правильно - Майтимо Нельяфинвэ или Нэльяфинвэ Майтимо?

Он говорил негромко, но подошедший близко к ним другой нолдо, чуть повернул к нему голову - как показалось Диору, удивлённо.

"Я - участник совета, гость Короля Маэдроса, и не знаю его настоящего имени", - так он понял это изумление, и был рад, что его не упрекнули вслух. Что от внука Тингола не ожидали имён на квэнья, ему на ум не приходило. Языку нолдор его никто не учил, но никто и не называл его запретным: в Оссирианде законы Элу Тингола не имели силы.

- Это просто разные имена. Их можно называть вместе, или по раздельности. Соберись, Диор, - отозвался Арандур, и Альм, коснувшись плеча полуэльфа, с улыбкой добавил:

- Не тревожься об этом - ты же не голдо. Я всегда называл Лорда Амон-Эреб на эглатрине, Маэдросом, и ни от кого не слышал, что это неверно.

У дверей вождь лайквэнди чуть ускорил шаг. Чувствовалось, что мыслями он уже на совете, и, в отличие от Диора, не беспокоится о его исходе: замыслы Саурона разоблачены, а теперь, общими усилиями, они обратятся в прах. Так бывало не со всеми замыслами Врага, и, к несчастью для эльфов, не всегда единение вело к победе; но нынешняя угроза - не новая большая война, и сами враги отнюдь не были уверены в успехе. Иначе и не прибегали бы к тем хитростям и уловкам, в которых сознался лазутчик.

Диор, как и сказал нолдо, был собран и старался держаться как подобает. Войдя в большой зал, он не оглядывался по сторонам и не задавал вопросов - хотя ему и хотелось спросить, какое же из кресел занимает Лорд Маэдрос. Тихо поблагодарил Арандура за его замечание о Келегорме и Куруфине: теперь он не спутает их с другими сыновьями Феанора и командирами.

Кем был статный рыжеволосый нолдо в медном обруче, что вошёл в зал, пояснять не требовалось: все, как один, встали перед ним. Взгляд юноши невольно скользнул к правой руке прославленного полководца, но не задержался на ней: иное вряд ли было бы приятно для Маэдроса. Диор вспомнил, как его самого приветствовал Симпион, хотя он не был Лордом или Королём. Глядя в глаза Маэдросу, он почтительно поклонился ему:

- Большая честь для меня - приветствовать Майтимо, Верховного Короля голдор и Лорда Амон-Эреб, и участвовать в этом совете, - как Альм мог вставить в речь на синдарине оссириандские слова, так и Диор смешивал в одной фразе слова синдарина и наречия Оссирианда и имя на квэнья, не подозревая, что это могло бы вызвать чьё-либо неодобрение. - Я - Диор, сын Берена и Лутиэн, и буду рад передать слова своей матери.

В том, что Маэдрос и является ныне Верховным Королём, его убедило многое. Альм, рассказывая о Нирнаэт Арноэдиад, говрил, что войска нолдор направляли Фингон и Маэдрос, и первый из них погиб в той битве. Верный Маэдросу нолдо звал себя Арандуром, Слугой Короля. Наконец, хотя Диор пока ни разу не титуловал Маэдроса так, как сейчас, он не раз говорил "Король Маэдрос", и никто не поправлял его.

После приветствий все сели на свои места. Совет начался.

Он ошибся с первого же шага, с приветствия Лорда Амон-Эреб. Диор не знал, что именно сказал не так, как принято, но ошибка была серьёзной, на грани оскорбления: некоторые нолдор в гневе резко поднялись. Возможно, не следовало говорить "голдор", а называть этот народ на его языке? Но Альм говорил так... 

Диор сел, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутренне и был взволнован. Арандур, что был рядом, уже вступился за него, объяснив, что оплошность допущена по незнанию и неопытности. 

"Не вина принца, что он плохо разбирается в делах нолдор".

По этим словам Диор уразумел, что именно было неверным: не в языке, в делах. Единственное, что в приветствии касалось дел нолдор - титул Маэдроса. Нужно было запомнить, что для голдар очень важно верно называть титулы... (Или не для одних голдар, и для дориатрим тоже? Это в лесах Оссирианда можно просто сказать "Альм" или "Лутиэн"...)

К облегчению Диора, сам Лорд Маэдрос не оскорбился, но приветствовал Диора и пожелал соединить силы, чтобы одолеть врага. Едва он начал говорить, ропот стих. Однако в продолжение его речи в зал вошли ещё двое нолдор. Волосы одного отливали серебром, но как ни мал был опыт Диора, он не принял бы за синда этого высокого, гордого и статного воина, в котором ощущалась сила и стремительность. Рядом с ним уверенно шёл второй, черноволосый, с пронзительно-серыми глазами и очень красивым лицом.  Голос оказался ещё красивее, и Диор невольно сравнивал его с голосом своей матери - хотя они были совершенно несхожи, и он даже не знал, любит ли петь этот нолдо. Общим в их голосах было нечто завораживающее и вызывающее желание слушать ещё... Несомненно, очень важный участник совета - он один после Лорда Маэдроса приветствовал Диора и затем обратился к нему.

- Что просила передать нам Леди Лутиэн, и что конкретно о нападении Саурона вам удалось узнать?

Диор поднялся и учтиво поклонился благородным незнакомцам, ещё не занявшим свои места:

- Леди Лутиэн передала, - он постарался дословно повторить то же, что и слышал от него Астоворимо в лесу, - что на время оставит Тол-Галэн ради защиты Оссирианда. Она хочет пройти вдоль течения Гэлиона до самого Аскара, и окутать берег сияющим туманом, укрывая от врагов. Он не будет непроходим, подобно Завесе Мэлиан, однако даст защиту, запутает и устрашит орков. Прежде, чем орки посмеют и сумеют пройти сквозь него, они не увидят ничего за туманом, сами же будут видны.

Он перевёл взгляд на Альма. Вождь Зелёных эльфов ободряюще кивнул: продолжай, я скажу о своём замысле позже. Диор всё же чуть прервался, подбирая слова, чтобы рассказать о послании для Саурона, совместном замысле Лутиэн и Арандура, который уже был воплощён.