Ardameldar: Первая, Вторая Эпохи. |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Ardameldar: Первая, Вторая Эпохи. » Архив Первая Эпоха » Дорогой лордов. 457, дорога от Тол Сириона до Нарготронда.
Аикарамат двинулся на ощупь и вскоре его пальцы сжались на кристалле. Ровный серебристый свет залил комнату.
Подавив вздох, роквен двинулся вперед и расстелил на полу шкуры, полукругом у очага. Потом кинул на них плащи, и стал перетаскивать юношей.
- Проходи и ложись. Сейчас дам воды и разведу огонь. Халмир сказал здесь есть еда. Хорошо бы найти. Попробую.
Хвэсто дошел до очага почти ощупью и не столько сел, сколько повалился на шкуры рядом с Халмиром. Прищурился, всматриваясь в свертки в нише.
- Смотри, там есть сверток из листьев с маленькой печатью, это точно лембас. Дориатская манера заворачивать. Скорее всего, вяленое мясо будет в провощенной ткани или пергаменте. Печать может отличаться.
Аикарамат неопределенно хмыкнул стянул сверток с лембас с полки, кинул сверток рядом с Аивэндо. Потом подобрал флягу, приник к ней, пока не выпил половины, с сожалением оторвался и передал родичу.
А затем сел возле очага - к счастью все дрова были аккуратно сложаны, оставалось лишь запалить лежащим рядом кресалом.
Феаноринг смотрел на него несколько секунд а потом начал тихо ржать. Да. Всего-то осталось - запалить. Для этого нужен всего один двурукий. Вот только... где такое найти?
Нолдо бросил косой взгляд на Аивэндо:
- Похоже твоя помощь пригодится.
Хвэсто перехватил взгляд феаноринга, оценил ситуацию и тоже засмеялся.
- Будем делать из двух полуживых одного способного действовать?
Вместе им все-таки удалось разжечь огонь. Хвэсто устало вытянулся на шкурах, растеребил сверток с лембасом и сунул в рот кусочек, но едва сумел его прожевать: усталость окончательно догнала его, и нолдо уснул.
Аикарамат силы есть не нашел. Просто упал на свое место (рядом с Тинко) и провалился в сон. Пару раз он просыпался (было темно, потом было светло), что бы кинуть еще дров в угли, выпить воды, убедиться что Тинко живой, и уснуть обратно. Когда эльф проснулся в третий раз было серо. Судя по тому что от углей еще что-то осталось, это был вечер. Спутники спали почти в тех же позах что легли.
В этот раз нолдо бодрствовал достаточно долго что бы раздуть огонь, отыскать мясо, сгрызть его, пока поил Тинко по капле. Усталость постепенно отступала, больше не было измотанности. "Нужно проверить повязки", подумал менестрель и на секунду закрыл глаза. Открыл он их снова глубокой ночью, чувствуя себя избитым, страшно голодным, но вполне отдохнувшим.
Халмир пошевелился - скованно и неловко, едва слышно застонал, задышал глубже. Если бы кто-то сейчас посмотрел ему в лицо, то увидел бы, что юноша плачет. Беззвучно, но неостановимо.
Едва нолдо раздул угли, в очередной раз, и хотел ставить воду что бы согреть воды для перевязки, как услышал тихий стон - Халмир.
Аикарамат осторожно присел рядом с раненым и увидел что принц плачет во сне. Тихо вздохнув, полный жалости, менестрель осторожно, стараясь не разбудить спящего, провел ладонью по спутанным волосам, и попробовал соприкоснуться разумом с Халмиром. Это было... не допустимым поступком в обычной ситуации, но сейчас... Менестрель понадеялся что он, как целитель, может позволить себе такое вторжение в чужие границы.
Халмир даже не пытался закрываться, и от первого же прикосновения мутный поток его сна выплеснулся на Аикарамата. Почти ничего четко различимого - понятнее всего были страх, боль и проваливающаяся под ногами твердь. Мелькнуло искаженное криком, окровавленное лицо Тинко, другой - столь же юный - эльда, горящий заживо, и снова все заслонил темноволосый подросток, очень похожий на Халмира лицом, которого совершенно точно не было на поляне. Избиваемый, разрываемый в клочья... Халмир снова дернулся и задохнулся беззвучным криком.
Аикарамат не смог похоронить тела родичей, но пока он срезал одежду для перевязок, эльф успел увидеть достаточно для того что бы быть готовым к кошмарам что могли мучить Халмира. Почти так и было... Нолдо не знал что он мог сделать со страхом и болью, что с ними можно сделать кроме как пережить? Но он точно знал что можно сделать с тем, что не случилось - иллюзия того кто контролирует сознание против иллюзии что бесконтрольна и сама пытается захватить разум. Того подростка не было на поляне. Судьба сохранила его. И по тому огромные птичьи когти сомкнулись на теле мальчика, орлиный клюв сбил и сломал тварей вокруг, а могучие крылья, рождая ветер, подняли птицу и ее драгоценный груз в небо. Что бы унести - далеко, в безопасность. К своим.
Только завершив иллюзию Аикарамат подумал что не знает на самом деле участи того парня - быть может он и правда в плену, только на другой поляне, или в крепости... И то же могло быть и с его Лордом, и с его друзьями...
Еще пока длилась новая иллюзия, Халмир задышал ровнее, вытянулся под плащом, его лицо разгладилось. Страшный сон отступал. Прошло совсем немного времени, и юноша открыл глаза - уже почти без слез. Утерся кое-как, приподнялся на локте, нашел взглядом спящих, затем - Аикарамата.
- Ты меня разбудил? - это почти не было вопросом, несмотря на интонацию, голос был хриплым и тихим. - Спасибо. Линьо там не было, но...
- Это твой брат? - тихо спросил нолдо.
- Да, - Халмир улыбнулся. - Он... почти не способен к бою, в осаду он помогал целителям, а при отходе держал щит вместе с отцом. Тинко с ним дружен.
- Они успели уйти? - вырвалось у эльфа раньше чем он успел подумать стоит ли задавать вопрос.
Глаза Халмира потемнели, улыбка растаяла.
- Я не знаю. Мост они пересекли, но потом мой отряд отрезало. Когда рухнул щит, и чары Тху достались нам уже в полной мере.
Аикарамат тоже потемнел лицом и кивну. Он помнил этот ... момент.
- Прости. Я тоже потерял своих, не знаю что с ними... - Но менестрель не терял младших братьев... - Думаю что если они успели уйти с Острова, то все хорошо. Ты и я не успели, и мы шли в результате с очень сильным отставанием. Мы бы увидели если бы их схватили - были бы следы серьезной битвы. Нет, думаю не стоит тревожиться.
И еще Аикарамат подумал о том, что стоило бы сделать давно, но раньше боялся потревожить, а теперь... теперь уже все равно. Или они свободны и живы, или их это не потревожит.
- Давай позовем их, - предложил менестрель негромко. Хотя это было страшно сделать.
Халмир едва заметно покачал головой.
- Они закрыты, я уже пробовал. Это может означать что угодно. Не бойся, это не помешает мне удержаться сейчас и довести вас до Нарготронда. И... пожалуйста, не нужно меня утешать. Я достаточно взрослый, чтобы понимать, что с ними может быть, и выдержать этот страх.
Он повозился и сел - еще неловко, но уже полностью проснувшись, - и продолжил так же негромко, хрипло и спокойно.
- Основная погоня ушла вперед. Те орки, кого ты видел на поляне, возвращались, отстав от бОльшего войска - они не хотели в настоящий бой и собирались ловить отставших. Вроде нас. Пока мы сможем отсюда выйти и идти дальше, это войско уже пройдет обратно. Или то, что от него осталось.
Нарготронд? Аикарамат слегка поднял брови. Ну да, конечно... Как он не подумал?
- Я не боюсь, - лишенным эмоций голосом ответил роквен, по тому что слова принца задели его, но выказывать обиду или гнев нолдо не считал уместным. - И я не утешал тебя. Хотел поддержать, по дружески. Так иногда делают... - И феаноринг усмехнулся, что бы скрыть обиду. А потом продолжил, так же глуша эмоции, но от чистого сердца. - Я считаю тебя не по годам стойким, мужественным и мудрым. Если для тебя это что-то значит.
И Аикарамат поднялся что бы все-таки поставить воду на огонь. Зря он начал этот разговор... Верный и близкий товарищ должен быть рядом и лезть в таки вещи, а они друг другу никто. Слова об армии, как насмешка несмышленому щенку, неслись во след. Феаноринг сжал губы, но ничего не ответил.
- Не сердись, - Халмир не повернул головы, но и без того было понятно, кому и почему он говорит. - Я и в мыслях не держу, что ты мог бы опасаться за себя. Твои дела слишком внятно сказали об этом. Но то, как ты беспокоишься о нас, тоже очень заметно. Прости, я... очень привык, что мой долг помнят прежде моего возраста, а ведь тебе неоткуда и незачем было к этому привыкать.
Он снова помедлил, дотягиваясь до фляги с водой и делая несколько осторожных глотков.
- Если ты не захочешь в Нарготронд, на заставах Талат Дирнен можно будет взять коня и припасы. Но я буду рад видеть тебя своим гостем. И отец, думаю, тоже... если все хорошо, он доберется туда намного раньше нас.
Аикарамат немного помедлил, но все же смог отпустить обиду и ответил более теплым голосом (нельзя же откровенно демонстрировать что растаял):
- Когда я увидел вас, я подумал что Аивэндо главный. Он привязан к дереву, а перед ним мучают детей... Потом, позже я уже понял... Но поверь, если я делаю что-то для вас, то не из-за вашего возраста, а из-а того что вы ранены и вам нужно помочь. И тебе, и Тинко, и Аивэндо.
Пока Халмир пил, нолдо установил котелок с водой на огонь, мельком глянул на свой обугленный шлем, и услышал слова арафинвинга:
- Спасибо за приглашение, отозвался роквен. - Я, наверное, был бы рад воспользоваться... но я должен найти своих, узнать их судьбу. Дойдем до Талат Дирнен вместе, а там, быть может, узнаем хоть какие-нибудь новости.
И эльф снова присел рядом с Халмиром:
- Я менестрель, и я мог бы помочь тебе и твоим воинам. Если захотите. Подумай.
Халмир посмотрел на него и улыбнулся.
- Ты уже помогаешь, без твоей помощи мы были бы в лучшем случае мертвы. И я знаю, что причиной тому не возраст. Но, прости, ты явно не привык к тому, чтобы командовал и решал юнец едва за сотню. А я привык, что на меня смотрят и видят не юнца, а вождя. А Хвэсто...
Улыбка погасла вновь.
- Он был старшим в нашем отряде. Только от отряда почти ничего не осталось.
"Вряд ли бы вы были мертвы", качнул про себя головой нолдо. Он не чувствовал гордости за содеянное, но был рад что родичи вырвались из кошмара.
Но с остальными словами Халмира, нолдо был вынужден согласиться.
- Да, ты прав, я не вижу в тебе того кто будет решать и вести. Хотя несколько раз за наше короткое знакомство ты удивлял меня. Думаю ты хороший лорд уже сейчас, а с опытом будешь лишь лучше и славнее. Что же... король-могущество-твое... я постараюсь относиться к тебе как должно. Но, как мне кажется,... тебе сейчас куда нужнее другое. Пока ты был без сознания Аивэндо прижимал тебя к себе и старался своей душой оградить тебя от любой Тени мира, как щитом. Ты не только лорд, но ты еще и живая душа, а он не только вассал и наставник, но и любящее тебя сердце. Мы отрезаны от мира сейчас и нет нужды в твоих повелениях. Не думай о своем долге, оплачте погибших, не запирайте боль, загляните друг в друга и дайте боли выйти... Я не лорд, и быть может ты мои слова отметешь, но я менестрель и вижу души, и знаю что если боль запирать в себе... ты навредишь себе.
Как навредили уже столь многие... Не повторяй мои ошибки, если сможешь...
- Вы, рожденные в Долгий Мир, вы... особые. Первые дети в Землях Радости, о которых мы грезели. Радость посли многих скорбей... Но при том вы, лишенные того среди чего росли мы, не знающие земель без тени...
Аикарамат ощущал что говорит что-то не то, но не знал что нужно сказать... И тогда решился:
- Расскажешь мне о тех кто погиб? Кто они были, как встретили смерть?
Вопрос был настолько личный, что Аикарамат заранее приготовился стерпеть и простить люую грубость в ответ.
- Мне будет более чем достаточно, если ты сумеешь помнить, что детей на той поляне не было, - устало проговорил Халмир. - Любые дети взрослеют, нам просто пришлось сделать это быстрее. Я не могу смотреть на Тинко как на ребенка, хотя полная сотня ему исполнилась уже в осаду. Я не могу плакать по своим верным, как плакал бы подросток по друзьям игр и учебы - хотя все это мы делили. Но я решил, жить им или умереть. Я мог бы назваться, Аикарамат, - в голосе зазвучала боль, - и их, возможно, убили бы быстро. Или нет. Шанс, возможно, один из пяти - но я решал, есть ли он у них. Я могу попытаться рассказать тебе о каждом - Лаирин, Тонвэ, Тинко, Фаньялен, Илинке, Нэньо - но плакать по ним я сейчас не смогу. Сперва нужно дойти хотя бы до Талат Дирнен. Я им это должен, за Тинко и за себя. Я могу не повелевать и не командовать, - усмешка искривила губы, - но не могу отказаться от ответственности.
Халмир сидел, ссутулившись и обняв руками колени - насколько позволяли раны. Но не плакал, как будто возможность проливать слезы осталась во сне. Смотрел в очаг, но частью мыслей был где-то не здесь.
- Вода закипает, - проговорил он буднично. - Надо бы проверить раны Хвэсто, но так жаль его будить... может быть, сначала я зашью твою руку? И потом посмотрим Тинко? Там в зеленых свертках должно быть что-то на случай потери крови, лорд Белег слишком основательно устраивается, чтобы забыть о таком...
К удивлению менестрэля, Халмир ответил.
_-Детей на той поляне не было_, - сказал маленький лорд.
Аикарамат молча слушал принца: "Как тебе объяснить что хотя дети вели себя как герои, от этого они не перестали быть детьми, теми, кто не должен сталкиваться с подобным ужасом? Никто не должен, но вы..."
- Вы дети не в силу возраста, или поступков, или даже опыта, - негромко ответил феаноринг, - "Дети", это то отношение что мы испытываем. И страдания тех кто младше перенести тяжелее. - "Ты поймешь это однажды", с печалью подумал про себя эльф. - Но ты и так хлебнул полной чашей... - Не зная как отреагирует хоть-и-маленький-но-лорд, хоть-и-лорд-но-маленький, Аикарамат все же коснулся его руки, обнял за здоровое плечо:
- Ты поступал правильно когда молчал. Так считает твой наставник, так считаю и я. Ты не спас бы никого, но пострадали бы лишь большие. За одним вопросом последовал бы второй, за вторым третий. И если бы ты даже ответил на все, и все ответы бы их удовлетворили, твоих друзей бы все равно мучали, по тому что для них это в удовольствие. Иллюзия возможеости спасти, что дает Тьма, ложная вина которую она тебе навязывает... и то и другое одинаковый морок. И ты делал единственно верное что мог - молчал сам и давал пример мужества своим воинам.
Они были почти не знакомы, и потому менестрелю приходилось действовать фактически на ощупь.
- Сейчас же у меня для тебя две новости, Халмир. Во-первых, когда ты придешь в Нарготронд пройдут долгие недели прежде чем ты сможешь найти время доя скорби. Но когда время появится будет уже поздно. А во-вторых, по крайней мере пока мы не покинули схрон, у тебя нет никакой ответственности. Ты мой пациент, как и каждый из вас, тебе придется принять это. Подумай что делать с этими двумя новостями, Халмир.
Аикарамат встал что бы сдвинуть котелок с огня (подождут перевязки тела, если появилась хотя бы призрачная надежда обработать раны души) и найти обезболивающей настойки - наверняка и она здесь должна быть.
- Я проверял Тинко несколько раз за ночь; хуже ему не стало. Аивэндо же сейчас лучше дать выспаться, чем тревожить. Подождет и моя рана немного. - Менестрель снова сел рядом с принцем. - Выпей вот это. И расскажи мне о Лаирине. Для меня будет честь узнать его историю, и историю других твоих спутников.
Рядом с Халмиром легла фляга с вином, и встал кубок с растворенным в воде снадобьем.
Халмир чуть дернул плечом - вместо привычного пожатия, но кубок взял и медленно, прокатывая на языке каждый глоток, выпил. Вкус совершенно не ощущался, хотя наверняка был, и где-то глубоко внутри шевелилось любопытство - что йатрим добавили именно в это снадобье? Но глубоко, очень глубоко. Допил, поставил, выпрямился и повернулся к аглонцу.
- Довольно, Аикарамат. Я понял, что ты думаешь и чувствуешь обо мне, и благодарю тебя за откровенность, но я не могу быть именно таким, и даже пытаться не стану. Ответственность - не плащ, который можно снять и отложить, а потом надеть снова. Это моя суть, это и есть я. Повиновение тебе, как лучшему среди нас лекарю - такая же ее часть, как присмотр за Тинко или выбор дороги, и я сделаю, что ты скажешь, но забыть об ответственности и долге раньше, чем мы дойдем - даже не проси. Этого я сделать не смогу, и я не хочу тратить свои и твои силы на бесполезный спор.
Юноша дотянулся до фляги с вином, но медлил ее открывать. Повертел в руках, рассматривая, обернулся на Хвэсто - дыхание сбилось? почудилось? - положил флягу, так и не открыв. Ссутулился снова, снова обнял колени.
- То, что ты отчасти видел, не должно случаться ни с кем. Ни с юными, как мы, ни с теми, кто пробудился у Озера. Отец говорил как-то, что именно потому пришел в эти земли. Сейчас я понимаю его лучше, чем когда бы то ни было прежде. Лаирин понимал его лучше меня, он у отца учился... давно, совсем ребенком, пробовал руку в мозаике и росписи. Потом уже у лекарей учиться стал, но рисовать, конечно, не бросил, отец занимался с ним и в осаду, когда оба находили время. Он немного старше меня, но младше сестры. Рядом со мной он продержался дольше остальных, свалили его последним, а убили первым. Ломали кости по одной, когда надоело - засунули в костер, и он горел. Я не мог ни дать ему быструю смерть, ни сделать так, чтобы он не чувствовал боли. Я мог только быть с ним, как сейчас с Тинко - на расстоянии присутствия. Знаешь, я очень нескоро смогу о нем плакать.
Пока Халмир говорил, его спина и плечи понемногу распрямлялись, и закончил свою короткую повесть он уже выпрямившись, но с такими же сухими глазами, как и прежде.
Аикарамат внимательно слушал Халмира: не только его слова, но и паузы, интонации, повороты головы. Хорошо что принц говорил, не так даже важно что именно, но говорил (нолдо не знал что о том же в свое время думал и вожак орков, предполагавший что начал раскручивать пленникам языки). Феанорин не стал продолжать спор о том что Халмир понял, а что нет меж ними; как стоит относиться к ответственности и в чем она (очевидно принц считает что ответственен сейчас за двух древних нолдор и бессознательное тело, что может нести лишь Аикарамат...). Возможно Халмиру сейчас так проще отгородиться от себя самого и своей боли? Отрицая себя, чувства, находя убежище в том что он обязан быть сильным и отвечать за других...
Менестрель внимательно, но не явно, слушал и смотрел. Халмир заговорил о Лаирине - с дней юности до последнего часа, и это было похоже на прощание, но им не являлось. Юный лорд не мог отпустить его, не мог пережить то что сделал сам, по отношению к другу... но пока он феаноринга не отталкивал. Значит еще был шанс растопить ледяной панцирь и выковырять оттуда родича.
_-Знаешь, я очень нескоро смогу о нем плакать,_ - закончил Халмир выпрямляясь.
- Почему? - спросил менестрель негромко. И добавил:
- Тонвэ. Расскажи о нем.
Правда о судьбе Лаирина была чудовищна... Но Аикарамат отметив это и запомнив, пока не стал ничего говорить.
- Тонвэ сожрали, - Халмир передернулся. - Заживо. Отрезая по куску на каждый вопрос. Ему я, кажется, сумел помочь уйти в забытье, но настолько не сразу... что даже не уверен, была ли в том моя доля, или просто у него кончились силы быть. Это его одежду ты взял для Тинко. Пожалуй, потом, если получится, я хотел бы попытаться ее отстирать и сохранить. Я любил его вышивки, но все они, как ты понимаешь, остались в крепости - кроме наших рубашек. Моя сестра проигрывала ему как вышивальщица, хотя никто не мог бы сказать, что она не умеет. А о том, почему я не смогу сейчас о них плакать, я отвечу тебе позже. Спрашивай и слушай, раз начал, и если не поймешь сам - я скажу.
Кажется каждая следующая история была ужаснее предыдущей.... Аикарамат кивнул, выслушав рассказ, и помня что не смотря ни на что, они все держались. Держались видя судьбы товарищей... И Аивэндо тоже держался... Менестрель качнул головой.
-А о том, почему я не смогу сейчас о них плакать, я отвечу тебе позже. Спрашивай и слушай, раз начал, и если не поймешь сам - я скажу.
"Да, маленький лорд - скажешь. По тому что есть вещи которые нужно сказать не про себя, а вслух. Не важно понимаю я их, или нет". Произнес же менестрель лишь короткое:
- Продолжай.
Снадобье должно было начать действовать и боль покидала тело Халмира.
- Что еще сказать тебе о Тонвэ? - теперь голос Халмира звучал задумчиво. - Его мать была на Ард-Гален, когда ударило пламя. Его отец остался на краю Топей Серех, государь Артафиндэ сам видел его смерть. У него оставался старший брат, и если Тонвир жив и свободен, то первая чаша в память Тонвэ и первые слезы о нем - Тонвиру. Фаньялен - его родич и одногодок, его отец приходился братом матери Тонвэ и остался там же, в огне Ард-Гален. Фаньялен лучше меня стрелял и пел, мы думали - он уйдет к лорду Фингону... но он первым присягнул мне. Он и на той поляне пытался петь, для нас петь. Его задушили, и, пока он бился в петле, смеялись - что же, мол, птичка не поет.
У Аикарамата появилось ощущение что он ловец жемчуга. И каждая скорбная и жуткая история - это одна жемчужина.
Услышав о Фаньялене менестрэле невольно задумался - а не так ли бы повел себя и он сам? Пытаясь песней ободрить друзей...
Но история не выглядела полной и Аикарамат продолжил теребить раны, прося проговорить вслух хоть малую часть боли:
- Задушили? Выходит ему досталась участь легче чем у всех прочих?
- А Илинке? Какова была его судьба?
Глаза Халмира нехорошо блеснули - сухой зимней грозой, на скулы выплеснулся румянец.
- Я бы не сказал, что это было легче. Это было долго. Удавку то ослабляли, то затягивали снова, а потом закрепили так, чтобы он сам душил себя, пытаясь дернуться ко мне, Тинко или Хвэсто.
Юноша прикрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул и продолжил тише и спокойнее.
- Илинке, Мериль, Нэньо и Линтэвен действительно досталась участь легче прочих - простая и быстрая смерть в бою. Отчасти это хорошо - Линтэвен не видела смерти Тонвэ, они были обручены, мы собирались праздновать их свадьбу, когда отобьемся. Родители Илинке и Мериль за пару лет до войны ушли в Дориат - да так там и остались, у них еще одна дочь родилась. Жена и сын Нэньо в Нарготронде, той зимой они гостили у ее родителей, и Нэньо просил и моего отца, и меня запретить ей возвращаться в Минас Тирит... хотя она и не пыталась.
У Халмира вспыхнули глаза, но продолжил он так же спокойно. Менестрель отметил что хоть юноша и скрывает эмоции, они есть, они живы и все же пробиваются... "Хоть на меня кричи, но кричи", подумал нолдо.
А потом вновь попробовал дотронуться до Халмира, поделиться с ним теплом, обнять за плечо:
- Расскажи мне про Тинко.
- Тинко...
Халмир не отстранился, не обернулся даже, но заметно погрузился в себя на несколько мгновений, проверяя состояние названного и подправляя их связь. Он очень не хотел допустить, чтобы его рассказ сейчас сказался на младшем друге, тому и так было очень трудно держаться среди живых. Перенимать его сны и его страх Халмир был готов, но не отдавать ему свое. Пока - нет. Может быть, после, когда Тинко будет точно способен жить дальше.
- За Тинко взялись за последнего. Он из нас самый младший, и он долго выбирал между мной и Линьо, и, может, не выбрал бы, не случись с нами этих чар Тху. Он лошадник и садовод, если говорить о мирных временах, он пробовал говорить с птицами. С ним обошлись проще, но не легче - его раны ты видел, ему достались почти только ножи. Но я прежде не знал, сколько страшного можно сделать с живым при помощи одного только ножа - хотя знал беглых пленников и видел их шрамы, и отбить у орков эльда или адана, которого еще не дотащили до Ангбанда, тоже... нашим тоже случалось.
Почему-то не хотелось сейчас говорить о том, что и ему выпал подобный дозор - и тем более о том, что тот адан выжил, ушел в свой Бретиль и, возможно, еще встретится им в пути.
Менестрель молча выслушал Халмира, потом кивнул:
- Тинко поправится, - и новое прикосновение к плечу, но уже так, что бы принц посмотрел на него, взглянул в глаза. - Ему тяжело, но ты, и мы все, рядом с ним. Он пережил ножи и огонь, что заполнял его раны, как и ты. И увидеть тебя будет для него радостью и наградой.
Халмир прикрыл глаза на мгновение: кивать было все-таки больно.
- Я знаю. Поэтому тоже я не могу сейчас отпустить себя. Плакать сейчас о тех, кого я потерял - дело, которое потребует всего меня, и если посреди плача окажется, что Тинко нужно держать последним правом, правом присяги - я рискую не успеть. Я слишком плохо умею такое делать быстро. А еще плакать - это будет долго. У нас нет столько времени. Ни у нас здесь, ни у Тинко. Ты дал нам с ним время, но ты не можешь его вылечить. И я не могу.
- Ты был с каждым из своих. Присутствием рядом, взглядом, молчанием, болью... Ты смог оградить от боли Тонвэ. Ты вытащил Тинко так что у него теперь есть шанс жить...
- Еще не вытащил. Прости, но мне его слышнее. Я приду к тебе плакать, когда мы дойдем, именно к тебе, и плоной мерой. Но не сейчас. Я не хочу вместо двух дел, сделанных хорошо, упустить оба.
Отредактировано Халмир (26-05-2018 09:05:38)
Менестрель осторожно обнял раненого лорда.
- Я слышу тебя и понимаю. Я был бы рад облегчить твою боль, или дать ей возможность выйти... Приди к кому посчитаешь нужным, но приди.
И так же, не выпуская юношу из рук, делясь теплом своего сердца, Аикарамат продолжил:
- Мы не уйдем пока далеко. Аивэндо не сможет идти, ты не сможешь сражаться. А я долго нести Тинко. Нам нужно остаться здесь, хотя бы на неделю. Давай посмотрим насколько хватит припасов. Главное - была бы вода. Я смогу охотиться уже через пару дней. Отлежимся, наберемся сил и ты поведешь нас.
- Зачем мне другие, если уже есть ты? - Халмир дернул плечом. - Если, конечно, ты сочтешь это возможным. Тинко будет плакать мне, с отцом... совсем иное.
Он длинно и резко выдохнул и заговорил о другом.
- А припасов здесь должно быть на одного дней на шесть-семь. Ты все свертки разобрал?
- Я посчитаю это за честь, Халмир, - ответил менестрель маленькому лорду. - Помоги мне понять тебя лучше, - попросил феаноринг, - о чем ты выдохнул сейчас? Что запер?
Новости про припасы были не худшими.
- Что же, у нас есть пара дней на спокойный отдых. За это время, может статься, нас перестанут искать целенаправленно, и я добуду что-то на охоте. Постараемся и с собой запасы сделать... Нет, я еще не разбирал свертки. Мы пришли с Аивэндо, разожгли огонь и упали спать. Так что я не знаю еще что в нашей сокровищнице есть.
- Я многое запер, - отмолвил Халмир, потемнев лицом. - Прежде прочего - мать и дом. С отцом, Линьо и Туилассэ мы стоим слишком близко, чтобы получилось плакать с ними каждому о своем. Что до сокровищницы, то ты даже угадал: это засидка Белега дориатского, тут и правда могут быть самые неожиданные сокровища. Давай начнем со свертков, если тебе не сложно будет их принести. Сдается мне, многое из них нам пригодится, когда проснется Хвэсто.
Мать и дом... Дом потерян, среди родных, с которыми делишь горе ее не упомянул... Видимо и она погибла. Нолдо вздохнул - поговорим позже.
И поднявшись снова поставил на огонь воду, принес первые свертки - те где были лекарства.
- Боюсь ты не сможешь меня зашить, но я хочу поскорее осмотреть тебя. Положим мазь на раны, пусть они затягиваются. И как только сможешь оставить Тинко - оставь его. Направь силы на самоисцеление. Я отдохнул и мог бы присмотреть за ним несколько часов, а ты бы поспал пока.
И эльфы (в основном Аикарамат) принялись просматривать лекарства. А потом феаноринг перевязал Халмира. В этот раз нолдо знал что не мучает юношу и от того повязка оказалась положена еще лучше.
Халмир не мешал Аикарамату разбираться в лекарствах, тем более, что все пахло узнаваемо и было подписано вполне четко, а дориатский синдарин не настолько отличается от обычного северного. Халмир не спорил с аглонцем, не мешал ему действовать, но после ответил:
- Я не отпускаю его во сне. Это не помешает. И я бы действительно поспал, как только ты позволишь мне зашить и перевязать твою руку. С иглой я справлюсь, руки у меня не настолько плохи.
- Хорошо, - без спора Аикарамат протянул Халмиру руку. Свободной же рукой вытянул пообку из флакона с обезболивающим и пригубил немного. Нолдо не хотел тратить средство на себя, когда рядом есть те, кому оно нужнее, но и заставлять Халмира шить по живому было жестоко.
- Я как раз это понял, - отозвался нолдо пока его шили. - По тому и говорю. Ты не можешь бросить все силы на восстановление и это нас тормозит. Если бы ты смог передать мне Тинко и заняться собой по полной, ты бы встал на ноги быстрее.
За эти недолгие минуты Халмир успел не раз мысленно поблагодарить Хвэсто и отца, по чьей подсказке он все навыки осваивал с двух рук одинаково тщательно. Правое плечо пока не болело, но, зашитое и забранное в повязку, здорово мешало, пальцы на левой повиновались наполовину - было над чем подумать быстро и старательно. Однако рана была чистой, шов получался ровный и вроде бы не слишком болезненный.
- Даже если он не испугается сверх меры, перестав меня слышать, и сумеет услышать тебя, - отозвался юноша, закрепив нить и начиная перевязку, - я те же силы потрачу на страх: что если он позовет - а я не услышу? Я слишком боюсь его потерять, особенно теперь.
Последние витки полотна, закрепить - все, готово. Халмир попытался улыбнуться.
- За четыре-пять дней я достаточно приду в себя, чтобы идти, а восстановиться для действительно серьезного боя мне не хватит недели. Но Хвэсто проснется, и мы подумаем с ним, как пройти, чтоб не пришлось драться.
Вы здесь » Ardameldar: Первая, Вторая Эпохи. » Архив Первая Эпоха » Дорогой лордов. 457, дорога от Тол Сириона до Нарготронда.